Восхождение

беспокойства не было никаких. Простившись со Скоттом и Дейлом, Букреев отправился дальше. Взглянув наверх, он увидел, что небо разительным образом изменилось и теперь сверкало и переливалось багровыми и пурпурными цветами. В горах подобное сияние часто означает резкую перемену погоды. Букреев почувствовал тревогу. Ураган, подобный тому, который Фишеру пришлось пережить во время ночевки во втором лагере, ставил под угрозу все восхождение. Если бы ветер повредил передовой базовый лагерь[51] экспедиции, то всем бы пришлось спускаться вниз и ждать, пока шерпы его не восстановят. Снова ждать…

В половине шестого вечера Букреев поднялся во второй лагерь, где участники уже обедали. К этому времени Фишер с Крузом успели благополучно спуститься. По рассказам Пита Шенинга (который все же решил не участвовать в штурме), «Фишер шутил, веселился, пил пиво и угощал им Круза».* Доктор Хант здоровьем Фишера осталась довольна. «Скотт был таким, каким его все привыкли видеть. Ничего настораживающего ни в его внешнем виде, ни в его поведении не было»*.

* * *

Букреев был приятно удивлен — вопреки его ожиданиям, погода 7-го мая оказалась на редкость спокойной и безветренной. Ночь выдалась морозной — температура воздуха опускалась до — 15 °C, но утром опять потеплело. Клиенты еще лежали в своих палатках, наслаждаясь теплом и уютом, а Скотт тем временем снова шел по леднику Кхумбу. И хотя накануне вечером его здоровье не вызывало сомнений, в тот день, по мнению его случайного спутника, он выглядел неважно.

Около верхнего края ледника, на перилах, Скотт встретил Генри Тодда из «Гималайских гидов», который был на десять лет старше и, по собственному признанию, ходил гораздо медленнее, чем Скотт. Тодд с удивлением заметил, что не отстает от Фишера, хотя «обычно тот просто пробегал мимо».

«Черт побери! — сказал Генри. — Почему ты здесь? Твоя группа должна идти в третий лагерь. Разве ты не идешь с ними?» Пытаясь ответить, Фишер закашлялся. По словам Тодда, это был нехороший кашель.

«Скотт ответил мне, что ему пришлось сопровождать вниз Дейла Круза. „Но ведь он давно уже был болен, — сказал я. — Почему ты не отправил его вниз с кем-нибудь еще?“ „Я не мог поступить иначе, понимаешь, он чуть не плакал. Не мог я его отправить ни с Анатолием, ни с Нилом, ни с кем-либо из шерпов. Он ведь мой друг…“».

По словам Тодда, Скотт совершенно не жалел себя, сгорал на глазах. Было видно, что он плохо себя чувствовал. Все это не могло не встревожить Тодда, но еще больше его насторожили слова, сказанные Скоттом при расставании: «Я боюсь за своих людей. Мне не нравится, как у нас идут дела».

Вечером Скотт уже сидел вместе с нами в общей палатке. Он сообщил всем собравшимся, что Дейл благополучно добрался до базового лагеря. «Для него, — сказал Скотт, — восхождение закончено». Одной проблемой стало меньше, но радоваться было рано. Фишер продолжал сомневаться в некоторых других участниках. Волновала его и ситуация с кислородом. Мы с ним подробно обсудили эту тему. Я спросил, есть ли у нас запас кислорода на тот случай, если я все же захочу им воспользоваться. Фишер сказал, что я и так хорошо выгляжу и поэтому мне кислород можно с собой не брать. Тем не менее, мне хотелось принять окончательное решение в день восхождения, чтобы как можно лучше оценить свое состояние. Я объяснил Скотту, что стопроцентной гарантии того, что пойду без кислорода, я дать сейчас не могу. Я попросил его зарезервировать за мной столько же баллонов кислорода, сколько планировалось выдать каждому из клиентов.

Отзываясь о Сэнди, Скотт был куда более оптимистичен, чем раньше. По его словам, она вполне могла взойти на вершину. Я был с ним в принципе согласен, но меня смущала ее излишняя активность в минувшие выходные, при восхождении ей просто могло не хватить сил. В Шарлотте и Тиме сомневались мы оба. Тем не менее, Скотт считал, что они в состоянии подняться на вершину — все же на счету Шарлотты было два удачных восхождения на восьмитысячники, а Тим находился в отличной спортивной форме.

Скотт, как и я, не был уверен, что пойдет без кислорода. У него уже имелся опыт бескислородного восхождения на Эверест, но многое зависело от его самочувствия в день штурма. Как пойдет Нил, еще не было решено окончательно. По мнению Скотта, тому лучше было воспользоваться кислородом, однако право выбора оставалось за самим Нилом.

На следующее утро экспедиция «Горного безумия», несколько задержавшись из-за сильного ветра, направилась к третьему лагерю. Погода была ясная, весь путь четко просматривался, и потому Букреев и Фишер решили выйти чуть позже клиентов, которых вел за собой Бейдлман. Пристегнувшись к перилам, они продолжили вчерашний разговор. Темы остались прежними: кому из клиентов стоит идти дальше, кому из гидов стоит идти с кислородом. Скотт был благодарен Анатолию за удачные переговоры с Гаммельгард. Ведь Букрееву удалось справиться там, где сам Скотт уже ничего не мог поделать. Тем не менее, даже теперь нельзя было поручиться, что Лин дойдет до вершины. Она была неплохой спортсменкой, но на высоте спортивные достижения почти ничего не значат. В любой момент она могла сломаться. То же самое можно было сказать и о Клеве Шенинге. Тот постоянно рвался вперед, его даже приходилось сдерживать. Букреев не раз говорил участникам: «Не старайтесь обогнать других. Здесь нет первенства, главное — дойти до вершины». Но в спортсменах стремление к лидерству неистребимо, и азарт все время гонит их вперед. Букрееву казалось, что Клев, профессиональный горнолыжник, не понимает, о чем идет речь, когда ему говорят: «Береги себя».

Мартин Адамс вспоминал, что Букреев часто повторял эту фразу во время их совместной экспедиции на Макалу. «Толя мне не раз говорил: „Мартин, береги себя“. Сначала я толком не понимал его слов. Мне казалось, что он призывает к осторожности, боясь, как бы я не ошибся, не провалился в трещину. Только потом я понял правильный смысл его слов. „Береги свои силы“ — вот что он имел в виду».

Несмотря на поздний выход, по дороге в третий лагерь мы со Скоттом успели обогнать почти всех клиентов Роба Холла. Скотт заметил, что клиенты Холла были подготовлены гораздо хуже наших. Команда «Горного безумия» была моложе и превосходила «Консультантов по приключениям» во всех отношениях. Я был согласен со Скоттом, но радости, в отличие от него, от такого сравнения не испытывал.

Скотт заранее оповестил участников своей экспедиции, что согласно договоренности с Робом Холлом обе команды отправятся на вершину вместе. Букреев сомневался в правильности подобного решения. По его мнению, клиенты Холла могли сильно их задержать. Даже сейчас, на относительно простом участке маршрута они шли очень медленно. Что же будет, если и на восьмикилометровой высоте их спины по- прежнему будут маячить перед глазами участников «Горного безумия», мешая движению?

Доводы Букреева разделяли и некоторые клиенты. Один из них рассказывал: «Мы думали: „Зачем нам идти с ними? Они слабее нас, какая нам от этого польза?“ Мне казалось тогда, что Фишер просто „сел на хвост“ Робу Холлу. Он поехал в Непал, решив про себя: „Буду все повторять за Холлом“. По крайней мере, такое у меня сложилось впечатление».

Расставшись с Фишером, Букреев быстро пошел наверх, к третьему лагерю, обгоняя по дороге других участников. Неожиданно он увидел, что кто-то шел ему навстречу. Остановившись, чтобы выщелкнуться из перил и пропустить спускавшихся, Букреев узнал старого знакомого. Перед ним стоял Эд Вистурс из ИМАКС- экспедиции, спокойный и невозмутимый, как всегда. Лицо его было сильно обветрено. Опершись на лыжную палку, которой он обычно пользовался при хождении по снегу и льду, Букреев расспросил Эда о погоде наверху.

«Мы решили спускаться», — сказал мне Эд. Он объяснил, что им не понравилась погода. Она была слишком уж переменчивой, и поэтому участники экспедиции сочли разумным переждать несколько дней внизу, пока погода не наладится.

Позднее Вистурс рассказывал, какие события предшествовали их спуску. «Для съемок фильма нам нужен был безлюдный гребень Эвереста. И нам совершенно не хотелось, чтобы вокруг толпилось сорок человек, хотя бы из соображений безопасности. Поэтому наше восхождение было намечено днем раньше остальных».

Когда 7-го мая экспедиции Фишера и Холла ночевали во втором лагере, ИМАКС-экспедиция стояла значительно выше — в третьем лагере. Ее участники собирались совершить восхождение 9-го мая, однако, по словам Вистурса, утром они передумали. «Ночь в третьем лагере была ветреная, слишком ветреная. Когда мы встали, ветер так и не стих. Мы с Дэвидом (Бришером) поняли, что погода неподходящая — для