В палатке под Аннапурной. За несколько дней до гибели
Приложение 1
Наш ответ Кракауэру
Я понимаю, что Вы столкнулись с серьезной проблемой: приведенные мною факты шли вразрез с Вашим взглядом на события.
В течение нескольких месяцев после трагедии на Эвересте я практически ежедневно встречался с Анатолием Букреевым, обсуждая с ним нашу будущую книгу. Наши встречи начинались обычно рано утром, поскольку во второй половине дня Анатолий бегал кроссы или тренировался в горах Сангре-де-Кристо на севере штата Нью-Мексико. В один из таких дней мы сидели на кухне у него дома. На столе лежал горячий, только что испеченный хлеб, рядом стояла баночка с непальским медом. Ожидая, когда остынет хлеб, мы пили чай и обсуждали свои планы на будущее.
Анатолий готовился к отъезду на Чо-Ойю и Шиша-Пангму, поэтому нам предстояло распределить, что каждый из нас должен написать, пока Анатолий будет в отъезде. Зачитывая вслух свои записи, я помечал галочкой то, что Толя согласился сделать самостоятельно. Дойдя до конца, я поднял глаза на Анатолия. Медленно поднося кружку ко рту, он смотрел на меня и в то же время словно меня и не видел. Решив, что он не все сумел разобрать в моих словах, я снова прочел ему весь список, на этот раз более медленно. Несколько секунд Анатолий сидел молча, глядя мне в глаза Наконец он очнулся, поставил чашку на стол и сказал самым обычным своим тоном: «Если я вернусь, то, конечно, сделаю, что ты мне велел. Но если нет, то тебе придется все сделать самому».
За время написания «Восхождения» Анатолий трижды уезжал из Санта Фе в различные экспедиции. Всякий раз я обещал ему, что если он не вернется, то я допишу книгу до конца.
Наконец, в конце октября 1997-го года «Восхождение» было опубликовано. Вскоре после выхода книги мы с Анатолием отправились в большое турне, организованное нашим издательством «Мартин Пресс». Наш рабочий день тогда начинался в шесть утра и заканчивался поздно вечером. Анатолий был недоволен таким распорядком, поскольку тем самым срывался график его тренировок, но он терпеливо переносил все неприятности. Для него это была такая же работа, как и когда-то в горах, он относился к ней со всей серьезностью и жаловаться не любил.
Воскресным вечером 9-го ноября мы приехали в Денвер, усталые и проголодавшиеся с дороги. В гостинице нас ждало письмо, присланное нашим нью-йоркским другом по факсу. Там были выдержки из газетных сообщений. Анатолий спросил меня, о чем пишут. Я напомнил ему, что как раз в тот вечер должен был состояться показ по телевидению экранизации книги Джона Кракауэра «В разреженном воздухе». В присланном сообщении содержалось несколько рецензий на этот фильм.
«Ну и что за фильм?» — спросил Анатолий. Я зачитал ему первое сообщение, и Анатолий попросил меня повторить один абзац еще раз. Там было написано следующее:
«В фильме нет ничего выдуманного, — писал Софронский[90]. — Сценарий полностью соответствует книге Джона Кракауэра. Джон лично приехал в Альпы и оказал нам колоссальную поддержку… Во время съемок различных эпизодов он помогал нам представить, как все было на самом деле, какие чувства испытывали альпинисты, что ощущает человек, оставшись на высоте без кислорода. Каждый кадр нашего фильма на 100 процентов реален».
— На 100 процентов реален? Что это значит? Они хотят сказать, что в фильме все правда? — спросил Анатолий.
— Да.
— А это на самом деле так?
— Не думаю.
— Почему?
— Так мне кажется. Понимаешь, есть много способов…
— Посмотрим этот фильм, ладно?
— Если тебе так хочется…
— Обязательно посмотрим.
Позже, сидя за ужином в своем номере, мы с Анатолием переключились на канал Эй-Би-Си, по которому должны были передавать этот фильм. С нами в тот вечер был друг Анатолия — Лев. Уехав из России в Америку, он стал процветающим денверским коммерсантом.
Начало фильма показалось Анатолию очень смешным. Его забавляли нелепое снаряжение участников и их бестолковые диалоги. Появление на экране членов экспедиции «Горного безумия» привело его в восторг, и вместе со Львом они стали подыскивать английское слово, наиболее точно соответствующее увиденному.
— Пьеса? — подсказывал Лев, пытаясь догадаться, что имел в виду Анатолий.
— Нет, не пьеса.
— Драма?
— И не драма.
— Беллетристика?
— Что-то вроде этого, но не совсем.
— Мультфильм?
— Да, да! Точно. Горный мультик.
Всякий раз, когда на экране появлялся актер, игравший Букреева, Анатолий заливался смехом. Воинственный и угрюмый, настоящий вышибала — таким был его двойник в фильме. «Ему еще бы валенки и ушанку со звездой».
Однако по мере того как разворачивалось действие фильма, Анатолий смеялся все меньше. Наконец он глубоко задумался. Пересев поближе к телевизору, он не отрываясь смотрел на экран. Там, потерявшие дорогу альпинисты пытались пробиться сквозь снежную бурю к четвертому лагерю. Увидев хрупкую фигурку в красной куртке, Анатолий, ни к кому не обращаясь, сказал: «Ясуко»[91] .
Когда экранный Букреев склонился над безжизненным телом Скотта Фишера, эмоции окончательно захлестнули Анатолия. Мы со Львом переглянулись, не зная, что и делать. Фильм закончился, сменившись рекламой, а Анатолий по-прежнему сидел перед телевизором. Наконец, он повернулся к нам, на лице его было отвращение. Он сказал: «Они, как стервятники, слетаются на запах смерти; им нужна падаль»[92].
Через четыре дня мы с Толей прибыли в Сиэтл, где нам предстояло выступить в ведущем магазине компании РЕЙ[93]. Анатолий очень серьезно отнесся к поездке в Сиэтл. Он понимал, что едет в родной город Скотта Фишера, которого здесь все знали и чью смерть оплакивали все без исключения жители. Сотрудник небольшой конторы, куда мы зашли, чтобы снять ксерокопии с необходимых материалов, узнал Букреева. Он столь восторженно принялся благодарить Анатолия за его попытку спасти Фишера, что Анатолий просто не знал, куда ему деться от смущения. «Это моя работа», — только и сказал он.
Следующим вечером, после презентации книги в РЕИ, до Букреева дошли приятные новости. Джим Уиквайер, один из наиболее авторитетных американских альпинистов, пока что в частном порядке сообщил Анатолию о решении наградной комиссии Американского альпинистского клуба. Все пятеро ее членов одобрили предложение вручить Букрееву за проявленное мужество и героизм самую престижную награду своего клуба. Для Анатолия подобный поворот событий оказался полной неожиданностью, и, конечно, он и представить себе не мог, что за этим последует.
