выходит на улицу, а значит, Алёнка и Гошка не пострадали от взрыва газгольдера. Надо немедленно собрать их, затолкать под кровати, и пусть ожидают, пока он изыщет путь к спасению.
Натянув тельняшку, брюки и кроссовки, Александр ввалился в детскую.
И... одеревенел. На целый миг. На бесконечный миг...
Его пацан! Его первенец, его надёжа, продолжатель рода и дела семьи. Боже! Он... он душил свою сестру Алёнку!
Да это был уже и не сын, не Гошка, нет, вовсе не он! На ошалелого отца с кровати дочери щерилось Зло во плоти: пылающий адовой яростью взгляд, чёрные полукружья под глазами, мертвенно- бледное лицо, кроваво-пенный оскал пасти...
И Александр бросился навстречу Злу!
Но не успел.
Зло оказалось проворнее. Зло, ещё несколько минут назад бывшее мирно сопевшим сынишкой Георгием, дьявольски ловко прыгнуло на подоконник, вышибло ногой дотоле уцелевшее стекло и бросилось в пропасть глубиной в девять полноценных этажей...
Комбат перегнулся было за окно, однако в раму тут же, сочно хлюпнув, впилась пуля. Он инстинктивно упал на пол и прополз к кровати Алёнки, попытался нащупать пульс, припал к её груди. И не услышал дыхания, не почувствовал биения сердца, не ощутил колебания жизненных токов. Стащив обмякшее тельце девчушки на пол, попробовал жёсткий массаж, принудительную вентиляцию легких 'рот в рот', отхлестал по щекам... Всё без толку! Только на шее сквозь порывы тканей проступала невинная детская кровь...
И тогда он, разорвав в сердцах первое, что попалось под руки, - кажется, наволочку, - взвыл, как обречённый зверь.
Собственно, он уже не был к этому моменту командиром батальона, гвардии майором.
Не был орденоносцем, ветераном и участником всего и вся на фронтах третьего тысячелетия по Рождеству Христову.
Не отчаянным рубакой, псом войны.
Не был въедливым офицером-воспитателем.
Не был безудержным транжирой и легкомысленным фатом.
Не был порядочным до тошноты главой семейства, способным и гвоздь где надо вколотить, и запасти картошки на зиму, и сына шлёпнуть, если заслужил, и прочитать дочери сказку, и обсудить с супругой новый сериал.
Не был любителем и любимцем слабого пола, от очарованных собственной молодостью студенток до прожжённых матрон предпенсионного возраста.
Не был любителем почитать перед сном энциклопедические словари и справочники - просто по алфавиту, понемногу обо всём и в то же время ни о чём конкретно.
Не был любителем задушевной беседы под рюмочку в доброй компании.
Не был человеком.
Он был зверем.
Он стал зверем!!!...
Тем временем канонада на улицах Нилгорода набирала силу.
Ба-ба-ба-бах!!! Бум! Ш-ш-ш-ш-ш! Да-да-да-да!
В дикой какофонии Армагеддона зверь Александр из семейства Твердохлебов неожиданно уловил привычные для себя звуки: свист лопастей вертолётных винтов, дробный грохот пулемётов и автоматических пушек, удары стартовых зарядов бортовых ракет. Рискуя 'заглотить' осколок или пулю, а то и просто заработать головнёй по теѓмечку, он снова высунулся из окна. Внизу кипела ярость Человека, Стаѓли и Огня. А в небесах... Пары носатых 'Ми - двадцать восьмых', поочередно выходя на 'горку', выпускали дымно-огѓненные стрелы. Куда? На его полк! На склад горючего! На госпиѓталь! На собственный аэродром! Со стороны парашютно-десантного полка пунктиры трасѓсеров выстраивали 'вертикальную завесу' против вертолётов. Но не только и даже не столько против них. Били по верхней полусфере, по всему, что возвышается над уровнем земли. Земли, что к вечеру без вариантов превратится просто в данность, в один из множества безжизненных миров...
Логичный Рассудок подсказывал: ты всё ещё офицер и командир, твоё место там, в полку!
Порывистый Разум подгонял: вперёд, комбат, вперёд, ты сможешь! Кто ещё, если не ты?!
Но из глубин загадочной Души вдруг будто сама Вселенная пророкотала:
- Тебе уже нечего искать в этом полку, сынок! Там не осталось никого из подобных тебе, только Бледные, как твой несчастный сын. Они - не люди. Уже не люди. И никогда, увы, не возвратятся в человеческую ипостась. Больше того, очень скоро они вообще перестанут быть живыми существами... Множество людей заражено внеземной инфекцией, в чём-то сходной с известной вам, землянам, чумой. Пытаться противостоять ей бесполезно и бессмысленно - могущественные межзвездные империи исчезли без следа, целые галактики давно превращены в безжизненные пустоши... Вирусы-пришельцы, возведя половину человечества на пик эмоций, в ближайшие часы высосут внутреннее Я инфицированных людей без остатка, а тела их, лишенные духа, самопроизвольно распадутся на мельчайшие кирпичики Мироздания... Высшая - в вашем понимании - Сила сегодня бессильна вам помочь. Спасайтесь сами! Спаситесь сами и спасите ближних, ведь вы бесценны в своём роде, вы - венец творения... Спасайся, сынок!!! Беги подальше от цивилизации! Твоя первоочередная задача - уцелеть в эти самые ближайшие часы. Это приказ! А дальше разберёшься сам. Удачи вам, сынок...
- Спасибо, Господи! - в сердцах воскликнул Александр, возвращаясь из звериной в человеческую сущность. - Спасибо за предупреждение, спасибо за информацию, спасибо за всё! Я выполню Твой наказ - спасусь сам и спасу ближних! Всех, кого смогу... И если даже мир людей исчезнет в пламени Небытия, поверь, мы выстроим новый и не забудем о прежнем! Слава Тебе, Господи!
Перед глазами плыл искрящийся туман, и Александр чувствовал, как трепещет в готовности к бою душа, как оценивает ситуацию осторожный рассудок, как выискивает цель горячий разум, как тело наливается необоримой силой. Он снова был комбатом. Он снова стал комбатом! Но уже Комбатом с большой буквы... И состояние это казалось восхитительным! Наверняка нечто подобное испытывали государи сгинувшей Руси при миропомазании на царство.
Но уже по прошествии минуты комбат не поручился бы за то, что после взгляда на горящий город из окна с ним вообще произошло хоть что-то. Забегая далеко вперед, скажем, что он спасся и прожил яркую, трудную, полную событиями и и эмоциональным накалом 'вторую' жизнь, и Наказ Свыше порой всплывал из его подсознания, но никогда и никто из окружающих, даже самых близких, впредь об этом не узнал...
...Из 'сумрака' комбата вырвал истошный вопль жены:
- Сашка-а-а!!!
Ударом ноги высадив дверь, он выскочил в прихожую.
Буквально вывалился в лапы троице гостей. Не людей - существ. Оскаленных. Смертельно бледных. Пышущих дьявольским огнём из глаз. Оборотней, которым путь назад, в человеческую ипостась, увы, заказан. Жаждущих крови вурдалаков...
И ударил не раздумывая прямо в ближѓний пылающий глаз!
Впрочем, нет, он раздумывал. Думал о том, насколько оказался прав примерно год тому назад, когда, переругавшись с заинтересованными лицами на всех уровнях полковой иерархии, перетянул в свой батальон выпускника училища Олежку Николаева, участника регулярных первенств ВДВ России по рукопашному бою. Пусть даже новоиспечённый лейтенант отнюдь не добивался 'золота' на этих самых первенствах, а как командир, специалист и воспитатель личного состава вообще оставлял желать много лучшего, пусть! Пусть комбат, в прошлом ростовский босяк, искусный уличный боец, занимаясь с ним в спортзале, в лагерях и даже на 'подмостках' театра военных действий, не открыл для себя ничего принципиально нового, пусть! Пусть он не сделался Мастером, пусть! Ведь настоящее Мастерство - это тяжёлый многолетний труд и колоссальная самоотдача, приправленные толикой таланта и везения. Комбат же, изрядно помятый на тренировках, измочаленный в жёстких спаррингах формата full-contact, когда 'сохранить лицо' для службы помогал боксёрский шлем, зато тело под камуфляжем представляло собою один сплошной кровоподтек, за год приобрёл то, что преподаватели методологии называют устойчивым
