спинками переднего ряда сидений. Папа с мамой - сзади. Свободно. Комфортно (хотя избалованные роскошью дамы, кривляясь, заявляют - жестковато, угловато). Достойно. Солидно. По-взрослому.
Единственная среди них несовершеннолетняя, Алёнушка минут десять без умолку щебетала, рассказывая о совсем не детских шалостях дружков-подружек в детском садике. Воистину нет ничего дошкольного в том, чтобы развести целую коробку акварельных красок в ведре бабушки-технички или спрятать котёночка в сумке воспитательницы - то-то ведь обрадуется, когда дома обнаружит там пушистый комочек! Вместо кошелька, томика Марининой и косметички... Но как только они въехали в пределы города, девочка притихла, поводила пальчиком по большой матовой звезде на погоне камуфляжа Александра и задумчиво проговорила:
- Звёздочка... А где ещё две?
- Ещё две?! Ну, как тебе сказать... может, когда-нибудь и прибавятся, но не так скоро. Если доживу, конечно.
- Конечно, доживёшь, ты же совсем не старый!
В совсем не старом до поры мозгу Александра только начало было формироваться недоумение по поводу того, что полчаса назад ангел-хранитель вот так же обмолвился касаемо 'полковника', как вдруг - очень вовремя! - зазвонил мобильный, переключенный на громкую связь.
- У аппарата, - досадливо ответил он на вызов.
- Старый, ты где? - заплетающимся языком проговорил невидимый - по счастью! - Док.
Почему 'по счастью'? Да по той простой причине, что Шаталин даже трезвым вовсе не являл собой секс-символ ВДВ России, а уж пьяным... Судя же по доносившейся из динамика абракадабре вместо внятной русской речи, день у него пропал не зря. Приятель явно был 'кривым', будто классический турецкий ятаган. К тому же обращение 'Старый' он употреблял лишь в состоянии предельного эмоционального подъёма. Или даже запредельного. Как, например, сейчас, после дегустации всего гостевого запаса 'прохладительных' напитков... Обычно же называл комбата Санычем, дескать, привык за пару-тройку лет цивильной медицинской практики - Ароныч, Моисеич, Шмульевич. Степаныч тоже. С исконно-посконной фамилией Эйдельштейнов...
- Где я? - поморщился Александр. - На церемонии вручения Нобелевской премии мира в Стокгольме. Чего хотел?
- Да насчёт москвичей...
- Дрянь! Нулёвый 'Запорожец', и тот получше будет.
- Пошёл ты, Старый..! Встретил?
'Свою любовь!' - подумал он. Доку же ответил:
- Ты хоть радио слушай между тостами. Над всей Европой стабильно тяжёлое метео, все рейсы отменены.
- Вот и заеби...
- Без выражений! - оборвал его комбат.
- Понятно. Значит, не один... Я говорю, вот и хорошо. Давай, подкатывай...те в медпункт, здесь напитков и закусок на весь твой батальон!
- Дока, я - пас! Мы - пас.
- Да ладно тебе!
- Я - пас, Дока, очень занят, - безапелляционно повторил комбат. - И дома тоже буду занят, так что ничего совместного не планируй.
- Что случилось, Старый?!
- Глобальное изменение климата... Хочешь, открою страшную тайну?
- Давай! - прохрипел в трубку Док, известный любитель сплетен.
- Папа Адольфа Гитлера был евреем... Всё, до связи!
Женщины рассмеялись, нечто между хрюканьем и стоном выдавил из себя Валерий.
- Интересный вариант завершения нежелательного разговора, - заметила Алина. - Надо будет взять на вооружение.
- Самое интересное, что это правда, - усмехнулся Александр. - Сам только сегодня узнал. Из достоверного источника.
- Представляю себе этот источник!
- Вряд ли... Чего притихла, малыш?
- Дяденька в телефоне назвал тебя старым, - с оттенком непонимания в голосе проговорила Алёнушка.
- Да уж, этот дяденька и не такое может отмочить... Он говорил не о возрасте, девочка, просто у меня такое прозвище.
- Как у хулиганов, да?
- Да, малыш.
- Разве полковники бывают хулиганами?!
- Разными бывают... Да ведь и я - не полковник.
- А вот и полковник! Так лебедь сказа... Ой! - запнулась она так же, как и в аэропорту, явно почувствовав, что снова наболтала лишнего. - А ты был на войне?
- Ловкий переход, - прошептала, пристально взглянув на неё, Алина.
- На войне, говоришь... - Александр вздохнул. - Нет, девочка, не был. На войну меня не пускают.
- А почему?! - спросила она как-то даже разочарованно.
- Всё очень просто, милая. Потому, что враги меня боятся и сразу все сдаются в плен.
- Разве это плохо? Меньше врагов будет, чтобы убивать наших солдат.
- Эх, ты, молодо-зелено! Если все враги сдадутся в плен, зачем тогда нужны наши солдаты? А раз солдаты не нужны, им перестанут платить жалованье... ну, зарплату, и тогда они будут голодать, многие станут хулиганами, разбойниками и ворами, потому что работать не умеют.
- И не особенно хотят, - поддержала его Алина.
- И не особенно хотят, - согласился Александр. - К тому же целую армию пленных врагов придётся чем-то кормить и поить, во что-то одевать, покупать им билеты в цирк и талончики в баню. А а страна наша и так-то не особенно богатая, лишних денег, продуктов, горячей воды и мыла нет. Особенно горячей воды и особенно в этом городе... Поэтому меня выпускают только на парады. Видела когда-нибудь военный парад?
- Да, видела! - оживилась девчушка. - Один раз. По телевизору. Красиво! А тебе на параде дают лошадку?
- Далась тебе эта лошадка! Вам... - уточнил он, подразумевая и видения Алины. - Нет, малыш, не дают. Последний раз в нашем роду, - проговорил больше для взрослых пассажиров, - лошадка была у моего прапрадедушки.
- Он тоже был гетманом? - тут же спросила Алёнка.
- Тоже... Нет, зайка, гетманом он не был. Тем более - тоже... Был урядником в атаманском полку Всевеликого казачьего войска Донского. Насколько мне известно, погиб в боях с красными при обороне Новочеркасска остатками Вооружённых сил юга России под командованием генерал-лейтенанта Антона Ивановича Деникина. А больше ни у кого... Нет, соврал я! Возможно, была лошадка и у прадеда, он воевал с нацистами в составе конно-механизированной группы генерала Плиева Иссы Александровича, погиб при освобождении Белоруссии в ходе наступательной операции 'Багратион'. И дед тоже погиб. В 1968-м. При обороне вокзала в Братиславе. А папа, слава Богу, жив...
- Ну он-то хоть гетман? - в голосе Алёнушки прозвучали жалобно-просящие нотки.
- Гетман! Что-то меня сегодня с утра гетманы преследуют... Нет, малыш, он - полковник воздушно-десантных войск в отставке.
- Ага, полковник! - торжествующе воскликнула девчушка.
- Тоже, видно, хлебнул... - глухо произнесла Алина.
- Хлебнул... Кстати, Юлия, передайте мне, пожалуйста, минералку, она, кажется, там, у подлокотника... Батя хлебнул Афгана - четыре года в общей сложности. Награждён всем, чем только можно было в его время. Трижды ранен. Крайний раз, под Гератом, - тяжело.
