- Уже идем, Татьяна, - крикнул гетман.
А сам подумал: 'Дура наверху одна, и это вовсе не Алина Анатольевна'... Сергей, судя по многозначительному взгляду, мысленно его поддерживал.
- Пойдёмте, господа военные офицеры, к вашим услугам чашечка-другая трофейного кофе, столь же трофейные сигареты и сговорчивые мадемуазель...
- А сало есть? - въедливо поинтересовался Богачёв.
- Ты же только с ужина! - изумился Константин, заглушив своим баритоном язвительное замечание гетмана о том, что домашний тиран, ньюфаундленд-четырёхлеток Дэниел, достаточно жирный, и если гостям так уж приспичит...
- Да ну, когда тот ужин был?! Час назад... Поторопимся, господа!
- Ну, ладно, спокойной вам ночи, - обречённо вздохнув, попытался распрощаться генеральный дозорный.
Чем вызвал ехидные усмешки на физиономиях лучших друзей и приглушённый смешок на балконе.
И сам покраснел, будто знамя Победы, водружённое Михаилом Егоровым и Мелитоном Кантария над поверженным рейхстагом...
Автор (не в тему, просто к слову): недавно слышал журналистский перл о том, что знамя Победы над рейхстагом водрузили русский солдат Мелитонов и грузин Кантария!
...Процесс счастливого (без дураков счастливого!) прибытия хозяина после трудового дня пёс отмечал однообразно - кидалѓся лапами на грудь, чуть не сваливая с ног без малого восемью десятками нахальных килограммов. Супруга же - всегда по-разному. Сегодня, например, подзадержавшихся друзей встречали Дэн, насилу сдерживавший себя в позе сфинкса, и две... станичных бабы в передничках, косынках, с золочёными подносами в руках, подобострастно кланяѓвшиеся мужьям и дорогому гостю. Алина, правда, - с ослепительной улыбкой, а Танька - с бледной гримасой на губах. Алина протянула всем троим по рюмке водки, а та - розетку с дольками консервироѓванного ананаса. Из тех еще, из ранешних, из бывших, но, как оказалось, до сих пор вполне съедобных.
- Эх, Старый, зарекались мы с тобой попоститься касаемо водѓки, - вздохнул Серёга, принимая стопку, выпил махом, потянулся к подносу Татьяны, закусил и грозно вопросил. - Что за дьявольское искушение поднесла, ананасину богопроѓтивную? Не могла огурца доброго из бочки подать?! - картинно выѓтер губы рукавом. - Ну, рассказывай, как тут без меня жила. Себя не забывала?
- В этой глуши забудешь, как же! - буркнула Татьяна.
И феериѓческое действо развалилось на глазах. Как будто бы Рудольф Нуриѓев громко пукнул, совершая пируэт.
- Вот дура, - обнимая мужа, чуть слышно прошептала оскорбленѓная Алина. Это было её действо, способ развеять одиночесѓтво, тревогу и тоску.
- Всё прекрасно получилось, моя хорошая. Здравствуй! - пощекотав губами мочку её уха, тихо произнес супруг. - Я люблю тебя!
- Спасибо, милый, я тоже люблю тебя. Здравствуй! - Алина проѓвела щеками по его плечу (он знал - отряхивает слёзы) и тут же вскинула коротко стриженую голову. - Дэн, а ты чего не поцелуешь Костика?!
- Рамс попутал! - усмехнулся Богачёв, а великан зарделся.
- Шучу я, Костик дорогой! Здравствуй! - она вдруг высоко подѓпрыгнула и чмокнула гиганта в щёку.
И содрогнулся дом. Что характерно, не от приземления Алины. Это дозорный зашатался на ногах... Как мало человеку нужно в этой жизни!
Серёге, вон, - пожрать.
- Чем угощать будешь, мать-кормилица?
- Мать-кормилица, Серёженька, угощает обычно грудью, но, я боѓюсь, Татьяна не поймёт. Оно, казалось бы, ладно, однако не поймёт и Александр Александрович...
'Оно, казалось бы, ладно...'! Гетман только криво усмехнулся: маленькая месть Татьяне!
- Не поймёт, - кивнул он. - И боишься ты абсолютно справедливо. Но для успокоения, дорогая моя мать-кормилица, скажу тебе вот что - Серёга просил сала.
- А по сусалам? - прищурился Богачёв.
Шутить с ним о груди ещё было возможно, но касаемо еды - себе дороже. Делать нечего, ибо потребление пищи - самое интимное общение человека с окружающей средой, можно ска-зать, процесс единения со Вселенной.
- Угу, рискни здоровьем, - поощрительно покивал ему Александр.
- Думаешь, не справлюсь?!
- Может, и справишься. Кайлом на каторжных работах... Вы ж поглядите, люди добрые, самого царя-батюшку, помазанника Божия, - да по сусалам!
Тут вмешалась Алина.
- Могу, Серёженька, и сала поискать, хотя вряд ли тебе повезёт. Евонное величество, хоть и утверждает, что казацкого роду-племени, на удивление не очень-то его жалует. Но если не откажешься от вареников с мясом, а после - с вишнями...
- Да Боже меня сохрани! - вскричал Серега.
- А-а, ну раз ты не будешь... - пожал плечами Александр.
- Боже сохрани отказаться, дурень старый!
- За дурня ответишь. Проходите, ребята, прошу на кухню...
- На кухню, вашество! - поморщилась Алина. - Ты часом не интелѓлигент хрущевских времен?
- Я - всего лишь гетман. Наш брат по 'Европам' грамотностью и обхождением не славится. Что, надо говорить 'в'?
- Надо говорить... - она на миг задумалась, - да, действительно, 'в'. В гостиную, как это принято у уважающих себя людей.
Гетман парировал выпад.
- А вот господин Шариков Полиграф Полиграфыч, справедливо, на мой взгляд, утверждал: 'На кухне воздух приятнее!'..
- Как вы уже утомили! - Серёга подхватил обоих под руки и повлёк на кухню. Не исключено даже, что - в...
Приличных размеров кухня с выходом на лоджию была обставлена удобно и уютно, отделана, что называется, под дуб, под ясень, увешана симпатичными пейзажами и натюрмортами - традиционными поѓдарками завклубом Яны Кузьминой. Вполне современная по дочумным меркам кухонная техника до того органично вписывалась в дерево отделки, что не давала и намека на холодный, неживой hi-tech. У холодильника, добавляя ему природности, расположился черномазый водолаз. Должно быть, грелся... Булькала вода в кастрюле. Над оловянной туркой-джазвой поднималась пена. Тянуло свежестью сквозь приоткрытое окно. Запахи леса, луга, дерева на стенах, реки, цветов, дыхания друзей и табака, казалось, создавали тот неповторимый аромат свободы, силы и покоя, который гетман про себя именовал казачьим духом. Донской станичник в тридесятом поколении, он искренне скучал по неспокойным далям Юга, по малой родине. И по большой, что сгинула двенадцать лет назад...
Исполин дозорный, как всегда в присутствии Алины, краснел, бледѓнел и мямлил благоглупости, нахваливал вареники намного больше, чем - из ложной скромности - отправил их по назначению, а после кофе вовсе впал в прострацию. Алина отдавила гетману ступни, чтобы плоско не шутил. А тот и не собирался, наоборот, размышлял о серьёзных проблемах. Например, такой:
- Кофе... Сколько мы, помнится, страдали без благородного напитка! Между тем я в первой жизни относился к нему вполне спокойно. А тут вдруг...
- Вдруг, Старый, бывает только диарея, - со знанием дела пояснил Богачёв. - А твой любезный кофе, если будешь хлебать его в таких количествах, лет через пять закончится. Где брать - я лично себе не представляю.
- На складе, - пожала плечами Татьяна.
