Канавы города гниют запрелолетом,Бинокль уткнувши порт,А я Нью-Йорк пугающим жилетом,Докушал торт;Он сделан был из носа негритоски —Коричнев шоколад,Малиновым бельем рвались полоскиПод крик Джез — Банд…Но порт, дымя и звуком кастаньетовЛебедки лебедей, сирены крикУсердно потчивали мозг поэтов,Как полку книжек Брик[49]И я Нью-Йорк воткнул себе в петлицу!Но порт дымил,Закопчивая поясницуНочных громил…Для бодрости очейИз улиц лепестковВсех богачейЯ тряс, как муравьев…У Богачейторчавший из карманаНадзвездноготумана,был платок?!!Но порт дымил…И был готов ТитаникИдти ко дну,То знает черт громил —«Винти в одну!»Не красть платкиНехорошо у бога,Как пятакиУ носорога…Не хорошо! не хорошо!! не хорошо!!!Воняет беднотой поэтова петлица —Презренье богачам,У них клопом изъеденные лица,Не спящих по ночам;На пальцах их мозоли от бездельяИх голос хрип —Вот почему теперь без делЯ Под рифмы скрип!..
<1924>
Свидание
Снимать корсет — порвать подтяжки…Пружиной резать старо — тикКитами тикают по ляжкам —Невыразимый клопотик. Клопотиканье на тике, Египтовекагзлазотик И путешественники по Эротике — Ничтожнейшие математик!Но лип пилон; корсет курсистке,Студент, значок, студеный стыд.И гимназистке и модистке… Се не огонь, что вызвал виски Мещанством пораженный быт,
