положил на стену со стороны комнаты, а левую — со стороны коридора. Проделав это измерение и захлопнув дверь, он возвратился к Оле.
— Эта стена слишком тонкая, — он показал руками примерную толщину стены. — В ней тайник не устроишь… Неужели я ошибся? Но нет — ведь мы нашли шурф, а значит, ход мысли был правильным… В чем же дело?
— Его шершавый камень отразит, — задумчиво процитировала Оля, — шершавый камень отразит… По- моему, в четверостишии нигде нет указаний на то, что тайник в этой стене. Камень отразит свет истины… Возможно — подскажет, где искать? Посмотри на эти узоры.
Борис отошел к фреске и окинул взглядом противоположную стену. Еще когда он проснулся в Нимандштайне и увидел эту стену впервые, ему показалось, что в узорах скрыт какой-то смысл. Но тогда он, разумеется, не об этом думал. Но теперь… Теперь он, ко всему, видел уже, как выглядит Нимандштайн снаружи.
— Подойди сюда, Оля, — возбужденно заговорил он. — Смотри внимательно. Отбрось все зеленые, красные и синие узоры. Они для маскировки главного.
— Где же главное?
— Смотри только на коричневые линии… Видишь?
— Это же… Силуэт Нимандштайна!
— Верно! А на той плитке, куда указывает луч — коричневый крестик. Таких крестиков здесь сколько хочешь, но поблизости от этой плитки они все других цветов.
— Но вон еще коричневый. И еще.
— Они далеко. И если бы тут был только один коричневый крестик, кто-нибудь не ровен час и без стихов, и без дыры в стене додумался бы… А так — луч света указывает плитку, а крестик — точное расположение тайника!
— Похоже на то… И что мы будем делать?
— А вот что…
Вызвав лакея, Борис распорядился пригласить управляющего. Когда тот пришел, Борис потребовал у него подробные планы Нимандштайна. Управляющий попросил немного подождать и вскоре вернулся с большим альбомом, после чего был отпущен. Раскрыв альбом на кровати, Борис и Оля принялись переворачивать плотные страницы, поглядывая на стену.
— Вот, — палец Бориса уперся в очередной чертеж. — Это подвалы замка. Вот этот подвал соответствует плитке.
— А это что такое? — Оля показала на прямоугольники внизу чертежа.
— Это? Как будто… Колодцы какие-то в подвале? И крестик совпадает с этим колодцем, вторым слева.
— Колодцев нам только не хватало… Что, будем нырять или воду вычерпывать?
— Сначала пойдем взглянем, что это за подвал.
Расстегнув саквояж, Борис уложил туда нож и молоток и снова вызвал Сиверского.
— Павел Петрович, проводите нас вот сюда, — он ткнул пальцем в чертеж на альбомном листе.
— Извольте, ваша милость… Однако…
— Я еще не совсем оправился от того, что случилось со мной… С вами мне будет спокойнее.
— Храни вас Господь, Владимир Андреевич… Идемте…
Они прошли по залам Нимандштайна, давящим пышной и мрачной роскошью. Внизу Сиверский открыл окованную железом дверь и повернул ручку колесцового механизма на стене. Из-под кремня посыпались искры. Воспламенились шнуры наподобие бикфордовых, протянутые высоко вдоль грубой каменной кладки. От фонтанирующих огнем шнуров вспыхнули факелы, установленные перед жестяными рефлекторами. Ну и архаика, подумал Борис, такое и в средние века вряд ли считалось передовой технологией. А перезаряжать это каждый раз?! Зато вписывается в помпезную эстетику Нимандштайна… Как декорация. Но для чего в подвалах декорации? Подвал — это не театр и не зал для маскарадов. Здесь же… Какие подземные спектакли здесь разыгрывались?
Поблагодарив управляющего, Борис велел ему удалиться, но добавил.
— Будьте поблизости. Закройте за собой дверь — и чтобы сюда никто не входил.
Многих на месте Сиверского озадачило бы поведение барона Кордина в этот день… Но Павел Петрович давно служил в Нимандштайне и выработал для себя главное правило — ничему не удивляться.
— А что с тобой случилось? — спросила Оля, когда за Сиверским закрылась дверь.
— Со мной? — не понял Борис.
— Ну, ты говорил управляющему…
— А, это… Да я тут притворялся, будто память потерял. Хотел осмотреться на местности, да не успел толком…
21.
Стоя на верхних ступенях лестницы, Борис и Оля могли видеть весь обширный подвал целиком. Внизу тянулся ряд круглых колодцев без воды, с низкими каменными ограждениями-барьерами. Диаметр каждого колодца составлял метров пять, глубина, если судить по ближайшему, была примерно такой же. Через барьеры были перекинуты металлические лесенки с перилами, ведшие вглубь колодцев.
— Интересно, — пробормотал Борис. — Это зачем?
— Может, это вроде бассейнов? — предположила Оля.
— В подвале? Да ладно, давай обследуем второй колодец.
Они спустились в подвал, а потом по металлической лестнице на дно второго колодца. Дно и стены были вымощены булыжником, видимость оставляла желать лучшего в оранжево-багровом полумраке.
— Мы не можем выворачивать каждый камень, — сказала Оля.
Борис достал из саквояжа инструменты, ударил молотком по одному булыжнику, по второму и третьему.
— И простукивать бесполезно, — заявил он, — эти булыжники любой звук погасят.
— К тому же тайник, наверно, глубоко упрятан… Если он тут есть.
— Должен быть…
— Осмотрим все камни?
— К утру закончим… Да и что ты хотела найти? Надпись «долбить здесь»?
— Ну, скажем, булыжник, немного отличающийся по цвету. Если знать, что искать…
— Вот именно, если знать. А у нас инструкция в трех частях — стихи, мозаика с Апокалипсисом, стена с узором. Других вроде бы нет.
— Тогда, значит, точное указание содержится в какой-то из трех. Не рано ли мы пришли сюда?
— Подожди, давай все по порядку. Для чего понадобились стихи? Чтобы зашифровать местонахождение шурфа в стене, только для этого. А шурф указывает место на плане. По логике вещей, он должен указывать точно, а не приблизительно, ведь план — это как бы последняя инстанция?
— Если мы не прозевали еще одну. Крестом отмечен весь колодец, а не отдельный камень…
— Стоп. А почему крестом, а не чем-нибудь другим?
— Что ты хочешь сказать?
— Могли что угодно нарисовать. Хоть круг, хоть квадрат, хоть змейку какую-нибудь… А там крест. Почему?
— Ну, знаешь… Это же просто… — начала Оля и вдруг хлопнула в ладоши. — Конечно! Крест! Там и здесь — посмотри!
Борис взглянул под ноги, на дно колодца, куда она показывала. Действительно, ряды более светлых булыжников пересекали дно крестом, сходясь в центре круга.
— Будем надеяться, — сказал он. — В самом деле, это может быть указанием. Но только для того, кто разгадал загадку! А для остальных — просто так, для красоты. Тогда, наверное, и в других колодцах то же самое, чтобы этот не отличался. Очень может быть…
Молотком он вогнал лезвие ножа в стык между центральными булыжниками. Приложив немалые усилия, он вывернул один камень, Оля помогла ему вынуть несколько других, что было уже легче. Они разрыхлили молотком и ножом влажную землю под камнями, принялись выгребать ее ладонями, закатав рукава.
— Эх, саперную лопатку бы, — вздохнул Борис, когда через полчаса работы вырытая яма начала
