Парни не плачут.

кисть, нежно сжимая в своей руке, и начал вальсировать.

– Завтра утром, едва только рассветёт, мы найдём самую симпатичную кафешку в Линкольне и будем там завтракать… Мне сделают скидку, а чудесной девушке…

Иногда Лана готова была его убить за тотальную несерьёзность. Казалось бы, он имеет право дурачиться – после того, как её мир его не принял, она понимала, что он бежит от действительности, но… решалась судьба, и тут было не до шуток. Брэндон попробовал одарить её поцелуем, губы коснулись щеки… Лана закрыла глаза. Просто отгородилась.

– Детка… ну что ты?

Она упрямо молчала.

– Лана… – едва слышно выдохнул он. – Лана, послушай… – парень пригладил каштановый ёжик. – Ты пока собирайся, а я пойду… обратно к Кэндис. Мне тоже надо кое-что забрать. А потом я буду ждать тебя у остановки. Мы уедем вместе… Всё хорошо…

Он беспокоится обо мне… хотя мог бы и ненавидеть. Он – настоящий шедевр…

– Всё хорошо, милая. Не бойся. Всё будет просто отлично. Мы же классная пара… Я буду ждать. Ты только приходи, ладно?

Внезапный шум заставил девушку поколебаться в принятом было решении.

– Конечно. А теперь беги… скорей, и будь осторожен. Я люблю тебя.

– Я тоже… – он с видимым сожалением выпустил её руку… Лана надела кожанку, нашарила в кармане спички и вновь прикурила потухшую сигарету. Он заботился об её здоровье, отвлекая от вредной привычки ласками. И, однако, понимал, когда был нежеланным гостем – быстро смотался через окно.

Линда куталась в ночную рубашку, переступая босыми ногами на холодном полу.

– Где вы были?

– В Руло. Выпивали, знаешь, – ответил Джон, исподлобья глядя на неё. Он тяжело дышал, время от времени облизывая губы. Женщина хотела предложить ему таблетку от головной боли – и воды, потому что у парня был такой вид, будто он пробежал не один километр – но потом раздумала.

– Плохой мальчик. А здесь ты что забыл?

– Да. Я плохой. Я не люблю, когда рушатся семьи. Я не люблю, чёрт возьми, когда вторгаются на мою территорию! – он сунул руку за пазуху. – И ты это знаешь. Может быть, вы все будете меня ненавидеть, после того… что я сделаю.

– Что ты несёшь, Джонни? У тебя как будто жар?

– Ну да, разумеется…

Линда не успела понять, что произошло – в переносицу ей смотрело чёрное дуло пистолета. Джон нарочито медленным движением снял его с предохранителя и взвёл курок. Металлическое щёлканье было отвратительным.

– Откуда… ты это взял? – она перешла на шёпот, потому что голос у неё пропал.

– Где они сейчас?

– Кто? – женщина отказывалась поверить тому, что видит. Смертоносное отверстие предлагало ни о чём не думать, и провокационных вопросов не задавать. Лоттер опёрся плечом о дверной косяк.

– Любовнички.

– Брэндона здесь нет.

– А Лана?

– Они… я не знаю, – Линда шагнула назад. Она вдруг поняла, что если не скажет ему ничего, то поплатится жизнью. Возможно, не она одна. Джон снова вышел из-под контроля. – Послушай… утихомирься, ты натворишь ещё глупостей…

– Где они?! – раздался низкий рык.

– В Гумбольдте. Лана поехала туда сегодня вечером. У Кэндис. – она закрыла глаза. Вершить судьбу признанием было не легко. Джон расплылся в улыбке, поспешно кивая.

… Сначала бей, потом думай. В 'Алисе в стране чудес' было нельзя дышать и спать одновременно… но это не одно и то же. Он – не супергерой, он – не житель мегаполиса, он не хотел становиться образцом для подражания. Одни 'не', хоть засахаривай и складывай в коробочку, как леденцы. Брэндон мечтательно улыбнулся. Его девушка потеряла кольцо, и тонкие полоски металла скользили между пальцами – всё равно не налезая. А стал бы он рудокопом, были бы мускулы, словно у качков… Ничего ещё не кончено, зачем он хандрил? Есть Лана. Его надежда. Его вера. Его… вот только привязывать её не надо слишком сильно, потому что зорко одно лишь сердце. Она придёт к нему – со временем, если не прямо сейчас.