— Ты не смягчай правду, Пол.
Он улыбнулся:
— Не впадай в панику. Конечно, амнезия может быть следствием повреждения мозга. Но она также может быть следствием шока, лихорадки, стресса, наркотиков, внутричерепного давления — массы других причин.
— А эти причины, они... Память может восстановиться? — Я закурил сигарету (ох, как она мне была нужна). — Мозги мои, может быть, и не Бог весть что, но других у меня нет.
— Точно, Шелл, нет. Но ты не знаешь, видимо, что ты можешь потерять довольно значительную часть мозга и даже не заметить этого.
— Не очень ты высокого мнения о моих мозгах.
— Да речь не о твоих мозгах. — Он хмыкнул. — Речь идет о чьих угодно мозгах. Известно много случаев, когда лобные и височные доли в значительной части были хирургически удалены без видимых нарушений в функционировании пациента.
Некоторое время я молча смотрел на него.
— Если не считать того, что я понятия не имею, о чем ты сейчас говорил, то остается предположить, что ты хочешь меня подбодрить.
— Я говорил правду. Заметь, я сказал «без видимых нарушений», но могут быть нарушения и воздействия, которых мы не можем определить. А раз так, то это и есть часть «неведомого», того, о чем мы не знаем. — Он помолчал. — Ты обычно пишешь правой рукой, значит, ты — правша и твое сознание контролируется противоположным, то есть левым полушарием, управляется им.
— Значит, я здорово долбанулся левым полушарием.
— Возможно, так и было. Но я хочу сказать о том, что значительная часть клеток любого мозга, в том числе и твоего, не используется. Если происходят какие-либо нарушения в деятельности каких-то групп клеток, их работу берут на себя «запасные», осваивают ее и выполняют не хуже основных.
Я раздумывал над его словами:
— Прекрасно, конечно. Значит, если клеткам, которые позволяют мне шевелить ушами, — капут, я могу научить другие клетки, которые позволят мне все-таки ушами шевелить. Но память — я не могу прожить заново два или три десятка лет. Кстати, сколько мне лет?
— Тридцать. Так, можно предположить, что твоя амнезия — результат ушиба. Возможно, что имеется внутреннее кровоизлияние, приведшее к этому. Если это так, то тебе может помочь простая операция. Раз — и память возвращается.
— Или?
— Надо смотреть правде в лицо, Шелл. — Он был серьезен. — Если же это следствие разрушения мозговых клеток, то дело плохо. После того как человек достигает возраста одного года, его мозг, количество клеток в нем не увеличивается, а разрушенные клетки не восстанавливаются, как кости или кожа. — Не глядя на меня, он закурил новую сигарету. Потом сказал:
— Но это самый худший вариант. Если твоя амнезия полностью или частично от эмоционального стресса, память может не восстановиться.
— Да, а как же быть с утерей тридцати лет жизни Шелла Скотта? А все остальное — или так мне кажется — в порядке.
— Ну, тут объяснение самое простое. Часто вдруг обнаруживаются люди, не бывшие жертвами какой- либо катастрофы, которые бродят по совершенно незнакомому для них городу. Они не знают, кто они и откуда, как ты. Но все остальное у них в порядке: они едят, разговаривают, умеют читать и так далее. Заметь, все слова, которые ты можешь произнести, накапливаются в небольшой зоне мозга, называемой «извилина Брока». Особая зона мозга накапливает все услышанные тобою слова, еще одна — все прочитанные слова и так далее. Если ты научился читать, писать, говорить и понимать слова, произнесенные на иностранном языке, четыре самостоятельных зоны мозга накапливают это знание или опыт. Если клетки мозга, управляющие твоей способностью читать на иностранном языке, разрушены или только анестезированы, именно эти клетки, ты по-прежнему сможешь говорить и писать на этом языке, понимать сказанное. Подобно этому существует зона, управляющая каждым пальцем рук, зона для управления кистью, всей рукой и так далее. Понятно?
— Вроде бы.
— Рассмотрим все это с другой точки зрения, более важной для тебя. Любой нейрохирург знает, где в мозгу находится зона, контролирующая, например, движения правой ноги. Если вследствие какого-то нарушения мозговой деятельности пациент не может двигать правой ногой, врач — просто в силу своего знания, даже не осматривая пациента — может почти точно указать зону в левом полушарии мозга, где это нарушение произошло.
— Любопытно. Но, чтобы восстановить... даже если он и знает, где поломка, он должен залезть внутрь.
— Конечно, если нарушения органического характера.
— Значит, доктор должен вскрыть мне череп, вытащить мозги наружу и... о-о-х. — Даже звучало это отвратительно.
Пол рассмеялся:
— Все это совсем не так выглядит, мой друг.
— А как же? — Мне действительно захотелось это узнать. Я уже мысленно видел острозубые пилы, опускающиеся молотки, сверла, вонзающиеся в мой огромный мозг. Нет, так быть не может, ведь это, должно быть, очень сложная и тонкая операция.
— Ну, во-первых, просвечивают черепную коробку рентгеновскими лучами, — сказал Пол. Это звучало не так страшно. — Потом пункция спинного мозга, электроэнцефалограмма, возможно, пневмоэнцефалограмма или артерограмма, а после этого...
— Стоп!
— Что?
— Больше ничего не говори. Это... это же убийство! Он, улыбнувшись, покачал головой. Хорошо ему было улыбаться.
— У тебя типичное для обывателя непонимание терминологии...
— Ужас — вот нужный термин. Все эти слова звучат как названия болезней.
— Шелл, сядь. Вот так. Расслабься. Все это вовсе не страшно. Пневмоэнцефалограмма — это средство, применяемое для того, чтобы можно было видеть все части мозга в рентгеновских лучах. Мы просто возьмем немного спинномозговой жидкости...
— Нет, не возьмете.
— И введем вместо нее воздушный пузырек. Это исключительно интересно. Пузырек поднимается по позвоночному столбу в мозг и... Шелл... тебе плохо?
— Нет, я чувствую себя... превосходно.
— Я думал, что подниму тебе настроение. Потом, ты же сам спросил.
— Да, имел неосторожность.
— Слушай, Шелл. Судя по твоему описанию того, как ты действовал в последнее время, можно предположить, что твои неприятности по большей части — не физического, а психологического характера. Так что все может быть не так уж и плохо. В окружном госпитале работает мой хороший приятель — доктор Борман.
Он — один из лучших нейрохирургов страны. — Пол встал. — Он ответит на все твои вопросы, ты должен пойти к нему на прием. Я позвоню ему сейчас и отвезу тебя...
— Подожди.
Он повернулся ко мне:
— В чем дело?
— Не сейчас, дружище. Я должен сделать кое-что прежде, чем мою голову начнут вскрывать.
Он начал было возражать, но вдруг нахмурился и остановился. После долгой паузы он сказал.
— Я слишком хорошо знаю, что с тобой бесполезно спорить, если ты непременно решил совершить какую-нибудь глупость. Но я, Шелл, решительно настаиваю на том, чтобы ты немедленно показался врачам. Может быть, у тебя повреждены или блокированы кровеносные сосуды: клетки головного мозга, если к ним
