– Спасибо, я поговорю. Не так уж приятно платить кучу денег, если лечение затянется.
– Не думаю, что оно затянется. В конце концов, никто не считает, что Мэтью нездоров… что его надо лечить. Ты просто хочешь понять… и посоветоваться, правда?
– Не знаю, - ответил я. - Конечно, Чокки не принес ему никакого вреда…
– И спас их обоих, не забудь.
– Да. Я, собственно, за Мэри волнуюсь. Она не успокоится, пока Чокки не изгонят… не уничтожат, не развеют - ну, словом, не покончат с ним.
– Покоя хочет… Нормальность - прежде всего… Инстинкт побеждает логику… Что ж, все мы думаем по-разному, особенно мужчины и женщины. Постарайся, чтоб она дала Торби возможность высказаться. Что-то мне кажется, хуже будет, если она сама начнет выкуривать Чокки.
– Этого не бойся. Она знает, что Мэтью тогда рассердится. Она ведь вроде Полли - им обеим кажется, что Мэтью им изменил.
Когда я пришел домой, там было невесело, но меня никто не ругал, и я приободрился. Я решил, что Мэри читала газету и отнеслась к ней, как я, и спросил ее, как прошел день.
– Я думала, в город лучше не ездить, - отвечала она, - и заказала все по телефону. Часов в одиннадцать пришел очень милый, немножко чокнутый священник. Он огорчился, что Мэтью нет, хотел, понимаешь, растолковать ему, что он ошибается, и растолковал мне. Видишь ли, он с огорчением прочитал, что Мэтью принял версию об ангеле-хранителе. Дело в том, что это не христианское понятие. Ранняя церковь просто заимствовала его вместе с другими языческими верованиями. С тех пор много неверных идей вытеснено истинным учением, а эта все держится. Говорит, христиане должны бороться с ересью, так что вот, не соглашусь ли я передать Мэтью, что Творец не передоверяет своих дел секретарям. Он сам, и только Он, мог поддержать тогда Мэтью и дать ему смелость и силу. Священник же считает своим долгом разъяснить недоразумение. Ну, я сказала, что передам, а сразу после него позвонила Дженет…
– О Господи!
– Да, позвонила. Она потрясена успехами Мэтью в рисовании.
– И приедет завтра их обсудить?
– Нет, в воскресенье. Завтра приедет Пэшенс, она позже звонила.
– Надеюсь, - сказал я без особой надежды, - ты им бесповоротно отказала?
Она ответила не сразу.
– Ты же знаешь, Дженет такая настырная…
– А… - сказал я и снял трубку.
– Подожди минутку! - попросила Мэри.
– Что ж, мне сидеть и смотреть, как твои сестрицы потрошат Мэтью? Сама знаешь, будут тарахтеть, ломаться, выпытывать и жалеть тебя, бедняжку, которой попался такой необычный ребенок. К черту! - Я коснулся диска.
– Нет, - сказала Мэри, - лучше я.
– Ладно, - согласился я. - Скажи, чтоб не приходили. Скажи, что я обещал друзьям приехать на уик- энд… и на следующей неделе тоже, а то им дай только волю!
Она все сделала как надо и, кладя трубку, взглянула на меня. Ей явно полегчало, и я очень обрадовался.
– Спасибо, Дэвид… - начала она. Тут раздался звонок; я взял трубку.
– Нет, - сказал я. - Он спит… Нет, завтра не будет целый день.
– Кто? - спросила Мэри.
– 'Санди Даун'. Хочет взять у него интервью. Знаешь, кажется, они поняли, что Мэтью-герой и Мэтью-художник - одно и то же лицо. Скоро многие поймут.
Я не ошибся. Позвонили из 'Рипорт', потом - из 'Санди Войс'.
– Ну, решено, - сказал я. - Завтра придется уйти на целый день. И пораньше, пока они еще не расположились в саду. Да и на ночь останемся. Пойдем собирать вещи.
Мы пошли наверх, и телефон затрезвонил снова. Я поколебался.
– Да ну его, - сказала Мэри.
И мы не подошли к телефону ни в этот, ни в следующий раз.
Нам удалось уехать в семь, опередив репортеров. Мы направились к берегу.
– Надеюсь, они без нас не вломятся, - сказала Мэри. - Мне кажется, что я - беженка.
Всем нам так казалось часа два, пока мы ехали до берега. Машин на шоссе было полно, и мы еле ползли. То и дело что-то случалось и образовывалась пробка на целые мили. Дети стали скучать.
– Это все он, - плакалась Полли.
– Нет, не я, - возражал Мэтью. - Я ничего такого не хотел. Само случилось.
– Значит, это Чокки.
– Тебе бы его благодарить, - напомнил Мэтью.
– Сама знаю, а не могу. Он все портит, - ответила Полли.
– Последний раз, когда мы тут ехали, с нами был Пиф, - заметил я. - Он немножко мешал.
– Пиф был глупый, он мне ничего не говорил, это я ему говорила. А этот Чокки вечно болтает или спрашивает всякую ерунду.
– Нет, - сказал Мэтью, - сейчас он уже не спрашивает. Его не было со вторника. Я думаю, он отправился ДОМОЙ.
– А где его дом? - спросила Полли.
– Не знаю. Он был какой-то расстроенный. Наверное, отправился к себе, спросить, как и что.
– Что спросить? - настаивала Полли.
Я заметил, что Мэри в беседу не вступает.
– Если его нет, - предложил я, - давайте про него забудем.
Полли высунула голову и стала разглядывать неподвижные вереницы машин.
– Мы, наверно, нескоро поедем, - заявила она. - Я лучше почитаю. - Она выудила книгу откуда-то сзади и открыла ее. Мэтью посмотрел на картинку.
– Это что, цирк? - поинтересовался он.
– Скажешь тоже! - презрительно воскликнула Полли. - Это очень интересная книжка про одного пони. Его звали Золотое Копытце. Раньше он выступал в цирке, а сейчас учится в балете.
– Вон что! - сказал Мэтью с достойной уважения сдержанностью.
Мы доехали до большой стоянки, где брали по пять шиллингов с машины, взяли вещи и отправились искать море. Каменистый берег у самой стоянки заполнили люди с транзисторами. Мы пошли дальше по камушкам и добрались до места, где от сверкающей воды нас отделяла только широкая лента нефти и мусора да кромка пены.
– О Господи! - сказала Мэри. - Надеюсь, ты не будешь тут купаться?
Присмотревшись получше, Мэтью заколебался, но все же возроптал:
– А я хочу плавать, раз я умею.
– Не здесь, - сказала Мэри. - Какой был хороший пляж несколько лет назад! А сейчас это… это…
– Самый краешек британской клоаки? - подсказал я. - Ну, пойдем еще куда-нибудь. Иди сюда, мы уходим! - крикнул я Мэтью, который все еще, словно во сне, смотрел на грязную пену. Полли и Мэри зашагали по берегу, а я подождал его.
– Что, Чокки вернулся? - спросил я.
– Как ты узнал? - удивился Мэтью.
– Да уж узнал. Вот что, окажи-ка мне услугу. Молчи про него, если можешь. Не надо портить маме поездку. И так ей здесь не понравилось.
– Ладно, - согласился он.
Мы отошли от берега и обнаружили деревню в ущелье, у подножия холмов. Там было тихо, а в кабачке мы очень прилично позавтракали. Я спросил, можно ли остаться на ночь, и, на наше счастье, у них оказалась комната. Мы с Мэри расположились в садике, в шезлонгах; Мэтью исчез, туманно намекнув, что идет побродить; Полли улеглась под деревом, и ей почудилось, что она - Золотое Копытце. Примерно через час я предложил прогуляться перед чаем.
Мы лениво побрели по тропинке, опоясывающей холм, и через полмили, по ту сторону, увидели, что
