Уксус и крокодилы

вырезаны свирепыми польскими шляхтичами. Тем временем численность Гудзева коша росла, и слава о нем докатилась до самой Хортицы. Кошевой атаман Василь Хустка, чувствуя, что пора навести в этом деле порядок, снарядил поход, дабы расправиться с богомерзкими нехристями. Запорожское войско насчитывало более 200 человек. Козаки настигли гудзевцев под Путивлем и бесшумно окружили их лагерь. Застав Опанаса Гудзя за противоестественным соитием с новым любовником-турком, атаман-гомофоб Хустка брезгливо сплюнул и со словами: «А шоб тебе трясця узяла за яйця, чортяка босурманська!» — снес саблей голову с плеч куренного-извращенца. Всех остальных коммунаров в количестве 45 человек запорожцы дружно утопили в Сейме, а лагерь выжгли дотла; бегством спаслось не больше шестерых Войско Хустки вернулось из набега с богатыми трофеями: 10 хоругвей, 36 сабель, 5 ятаганов, 14 пищалей, 7 бочонков горилки, множество пушнины и парчи, а также 8 пленных полячек.

Трансцендентные

Немецкий поэт-мистик Людвиг Гортензиус задумал написать несколько бесконечных поэм, посвященных трансцендентным числам. Поэма, посвященная числу «пи», носила название «Число ?», число слогов в ней равнялось целой части цифрового выражения этого числа — 3. Число слогов в каждой строке трехстиший поэмы равнялось последовательным цифрам числителя его дробной части, соответственно: 1, 4, 1; 5, 9, 2; 6, 5, 3; 5, 8, 9; 7, 9, 3; 2, 3, 8; 4, 6, 2; 6, 4, 3 и т. д. Высчитывая следующую цифру числителя, Гортензиус вдохновенно вписывал в поэму новую строку. Подсчеты с каждым разом становились все труднее, а мгновения краткого поэтического озарения — все долгожданнее. Потеряв терпение на 92 цифре (и строке), Людвиг Гортензиус начал писать поэму, посвященную неперову числу е, под названием «Непер». Количество строк в ней, соответственно, равнялось 7, 1, 8; 2, 8, 1; 8, 2, 8; 4, 5, 9; 0 (пустая строка), 4, 5; 2, 3, 5; 3, 6, 0 (пустая строка) и т. д. На сей раз терпение было утрачено поэтом уже на 77 строке. До конца своей недолгой жизни Людвиг Гортензиус успел начать еще три поэмы, посвященные десятичным логарифмам чисел 2, 3 и 4. Все пять произведений так и остались незавершенными и, разумеется, не будут закончены никем и никогда.

Комплексные

Допустим, что сочинитель всех этих историй — это вектор r₁, расположенный под углом ?₁ к оси абсцисс (см. рис.). Тогда критиком этих историй будет вектор r₅, расположенный под углом ?₅ к оси абсцисс.

Их благожелательным читателем будет вектор r₂, расположенный под углом ?₂ к оси абсцисс.

А их неблагожелательным читателем будет вектор r₄, расположенный под углом ?₄ к оси абсцисс.

Нейтральным же читателем будет вектор r₃, расположенный под углом ?₃ к оси абсцисс.

Отсюда комплексное число сочинителя z₁ = г₁(cos?₁ + isin?₁), где r₁ = v0² + 2² = 2, следовательно, z₁ = 2(cos 90°+ isin 90°) = 2i, где i = v-1.

Комплексное число критика равно z₅ = r₅(cos?₅ + isin?₅), где r₅ = v2² + 0² = 2, следовательно, z₅ = 2(cos 0° + isin 0°) = 2, т. е. на самом деле оно действительное.

Комплексное число благожелательного читателя z₂ = r₂ (cos?₂ + isin?₂), где r₂ = v1² + 2² = v5, следовательно, z₅ = v5(соs 62,5° + isin 62,5°), где i = v-1.

Комплексное число неблагожелательного читателя z₄ = r₄ (соs?₄ + isin?₄), где r₄ = v2² +1² = v5, следовательно, z₄ = v5(соs 22,5° + isin 22,5°), где i = v-1.

И комплексное число нейтрального читателя z₃ = r₃(соs?₃ + isin?₃), где r₃ = v2² +2² = v8, следовательно, z₃ = v8(cos 45° + isin45°), где i = v-1.

Сопоставив все пять чисел: 2i, 2, v5(cos 62,5° + isin 62,5°), v5(cos 22,5° + isin 22,5°) и v8(cos 45° + isin 45°), приходим к выводу, что четыре из них не лишены комплексов и только число критика является одновременно действительным, рациональным, положительным, натуральным, целым и простым, хотя и не совершенным.

Иван Матвеев АХИЛЛЕС И ЧЕРЕПАХА

На крыше

Ахиллес смотрел в оптический прицел, зажмурив один глаз и даже высунув язык от усердия. В перекрестье прицела была Черепаха, неспешно бегущая по трассе.

— Ну я тебя, — сказал Ахиллес и нажал на курок.

Ничего не произошло.

— Ну я тебя! — уже просительно произнес Ахиллес, снова нажимая на курок.

— Ничего не выйдет, — сказал голос.

— Простите? Кто говорит? — спросил Ахиллес, оглядываясь.

— Это я, Пуля, — сказала Пуля. — Видите ли, пока я долечу до места, где сейчас Черепаха, она пройдет какое-то расстояние.

— Нет, — сказал Ахиллес. — Нет, только не это.

— …а если на полпути между нами была бы еще одна Черепаха, то ее тоже не догнать. В итоге мне просто не сдвинуться с места, — пожаловалась Пуля.

— Да и нет там никакой Черепахи, — приятным баритоном вдруг сказал Оптический Прицел. — Ведь свету ее тоже не догнать, а следовательно — и не отразиться. У Ахиллеса галлюцинации.

— Позвольте, — возмутилась Пуля. — Но я тоже ее видела! Кроме того, говоря о свете, мы можем обратиться в другую область физики, и тогда…

Ахиллес тихонько отложил винтовку и пошел к лестнице с крыши. Когда до него доносились отголоски спора, он вздрагивал.