Венеры, по которой легко было убедиться, насколько прав оказался Бьянкини.
Но не столько картографические подробности приковали к себе внимание Осипова при взгляде на это произведение венузийской науки, сколько надписи, там и сям покрывавшие карту.
— «Веллина»? — разобрал Михаил Васильевич, указывая своему собеседнику на одну надпись.
— Веллина, Веллина! — воскликнул тот, утвердительно кивая головой.
— Ура! — закричал Михаил Васильевич. — Гонтран! Сломка! Ключ найден!
— Что такое? — подбежали друзья.
— Ключ к венузианскому языку найден.
— Так вы, значит, можете говорить с туземцами и понимать их? В таком случае узнайте поскорее о судьбе Елены.
Осипов покачал головой.
— Я этого еще не достиг, но скоро достигну. У меня теперь в руках два важных фактора: первое — я знаю, что венузианский язык имеет сходство с древнегреческим, во-вторых, я сейчас узнал, что венузианцы пишут иероглифами, очень похожими на иероглифы древних египтян. Еще немножко терпения, и я буду говорить по-венузийски, как природный житель Венеры.
Прошло уже пять дней плавания по Венузийскому океану. Скука начала уже овладевать Гонтраном и его приятелем, как однажды, стоя на палубе, они увидели Михаила Васильевича, с сияющим лицом поднимавшегося из внутренности судна.
— У меня есть новость! — издали крикнул он, подходя к своим спутникам. — Я узнал ее от Брахмеса.
— Что это за Брахмес? — в один голос спросили друзья.
— Да капитан нашего судна.
— Ну, и что же он сказал вам? Нет ли чего нового о Елене? — с жадным любопытством осведомился Гонтран.
Старик печально покачал головою.
— К сожалению, на этот счет я ничего не мог узнать, — отвечал он. — Брахмес возвращается из далекого путешествия, и падение Шарпа, по всей вероятности, произошло в его отсутствие. Нет, моя новость касается дальнейшего хода нашего плавания: оказывается, корабль плывет в Тагорти, один из главных городов Венеры.
— А когда мы его достигнем? — перебил старика Гонтран.
— Через пять дней, если считать остановку вот здесь, в Веллине.
— Веллина! Это город? — спросил Сломка.
— Вероятно, город на острове, — отвечал Фламмарион, рассматривая карту.
— А то, быть может, это подводный город, — насмешливо заметил инженер.
Михаил Васильевич бросил на него яростный взгляд.
— Да-да, именно подводный, — подтвердил Сломка, не смущаясь под этим взглядом. — Очень естественно в мире, где подводное плавание так развито.
Инженер остановился, заметив капитана, который быстро подошел к ним и сказал несколько слов профессору.
— Нам надо спуститься в каюту, — сообщил последний своим спутникам. — Брахмес говорит, что судно сейчас опустится.
— Опустится? — с удивлением переспросил Фламмарион. — Зачем же? Ведь никакой опасности не предвидится: море — как масло, и небо великолепно.
— Казалось, венузианец понял слова жителя Земли, и лаконично сказал:
— Веллина!
— Черт побери! Послушайте, ей-ей, вы сейчас увидите, что я прав, Веллина окажется подводным городом! — воскликнул инженер.
Старый ученый пожал плечами, и все трое спустились в каюту. По команде Брахмеса, парус был свернут, мачта снова превратилась в короткий столб, палуба накрылась сводом, судно начало опускаться.
— Мы плывем под водой, — заметил Гонтран.
— Нет, мы только опускаемся, — возразил ему Сломка.
— Почему вы так думаете? — спросил Осипов.
Инженер молча указал на решетку, за которой не было слышно ни одного звука.
— А теперь вот мы идем и вперед, — заметил он, услышав работу насосов.
Через несколько минут, однако, насосы вновь смолкли, и судно ударилось дном о что-то твердое.
— Мы на самом дне, — проговорил Гонтран.
В каюту вошел Брахмес и молча пригласил путешественников следовать за собой на палубу.
Едва они поднялись по лестнице, как в изумлении остановились: палуба оказалась свободной от своей покрышки, а судно — стоящим у берега на песке, едва покрытом водой. Над головами путешественников вместо голубого неба, виднелся каменный свод: очевидно, они находились в каком-то огромном гроте. Толстые факелы, прикрепленные к стенам пещеры, озаряли внутренность ее красноватым блеском. На песке кроме корабля Брахмеса стояло еще несколько десятков других судов, над разгрузкой и погрузкой которых работали толпы носильщиков. Большая часть последних были венузианцы такого типа, как Брахмес, но кроме них в толпе были какие-то странные существа, походившие не то на людей, не то на животных. Эти существа вместо человеческой кожи были покрыты чем-то вроде тюленьей шкуры, ноги заканчивались круглыми плоскими ступнями, похожими на лапы уток, длинные мускулистые руки спускались почти до колен. На пальцах как рук, так и ног, находились плавательные перепонки, на плечах — круглая голова с большими глазами, широким ртом, острыми белыми зубами и слуховыми перепонками вместо ушей.
— Люди-аксолотли, — заметил Сломка, рассматривая пещерных обитателей.
Двое из них подошли к Брахмесу и начали ему что-то говорить. Капитан слушал их внимательно, затем, обратившись к профессору, проговорил несколько слов, сильно взволновавших старика.
— Брахмес говорит, что, по словам одного из этих странных дикарей недавно в Веллину прибыл какой-то человек, во всем похожий на вас.
— Шарп! — воскликнул Гонтран. — Это Шарп! Михаил Васильевич, пойдемте, разыщем поскорее этого негодяя!
Путешественники сошли с корабля на берег и углубились внутрь грота, вслед за Брахмесом и одним из пещерных обитателей. Дорогой капитан сообщил профессору некоторые сведения о загадочном подводном царстве и его жителях. По его словам, страна изобилует минеральными сокровищами, благодаря которым прочие венузианцы находятся в деятельных сношениях с обитателями Веллины. Жители Веллины — существа земноводные; будучи снабжены, кроме легких, жабрами, они могут жить и в воде и на суше.
Пока капитан беседовал с ученым, Гонтран говорил с инженером.
— Посмотри, что это за норы? — произнес он, указывая на отверстия в почве, из которых выползали подводные жители.
— Вероятно, это жилища людей-аксолотлей, — заметил инженер.
— А почему пещера, в которой мы теперь идем, не залита водой и содержит еще воздух?
— Очень просто: здесь мы имеем дело с тем же явлением, которое получим, если погрузим в воду обыкновенную рюмку отверстием вниз. Вода не наполнит всей рюмки благодаря непроницаемости воздуха.
Через полчаса ходьбы по пещерным недрам проводник остановился у входа в одну из нор и полез в нее. Тотчас же началась внутри возня и восклицания на чистом английском языке:
— Чего тебе надо, проклятая образина?
— Фаренгейт! — воскликнул Михаил Васильевич. — Джонатан Фаренгейт!
— Вы… вы… — дрожащим голосом проговорил американец, видя своих спутников, которых он давно считал погибшими. — Не ожидал вас видеть… не ожидал совсем.
Слезы, на глазах Фаренгейта красноречивее всех слов говорили, насколько взволнован американец.
Обменявшись крепкими рукопожатиями, спутники рассказали друг другу о своих приключениях.
— А что, вы не слыхали чего-нибудь о Шарпе? — спросил американца Гонтран.
