Откуда-то сзади захихикал Локи.
– Не исключено, что репу предпочтительнее кушать сырой.
– Я... я весьма сожалею, сэр, – промямлил Ши, – но боюсь, что у меня ничего не выходит.
Тор воздел массивный кулак.
– Вот и настало время, – провозгласил он, – положить конец этому лживому и немощному отпрыску человечьему, что посмел вознести чаяния наши до небес, а после низвергнуть их, обрекая нас на холодного лосося...
– О нет, Сокрушитель Великанов, – торопливо вмешался Локи, придержи свою могучую длань! Он все- таки веселит нас иногда, а это всегда кстати в меланхолических сих краях. Как знать – может, там, куда мы держим путь, я сыщу ему применение.
Тор медленно опустил руку.
– Отвечать за него будешь теперь ты. Дружелюбен я к роду человеческому, но к лжецам и хвастунам нет состраданья во мне. Коли говорю я, что могу что-то сделать, я это делаю.
– Дозволено ли вмешаться, сэр, но там, – встрял Тьяльви, тыча пальцем в сторону входа в ложбину, – там что-то темнеется. Может, мы найдем какое укрытие.
Тор согласно буркнул. Они опять взобрались на колесницу и двинулись в сторону темного силуэта. Ши молчал, погруженный в самые черные мысли. Он оставил пост исследователя в Гарейденском институте ради Путешествия с большой буквы. Бежал оттуда, где чувствовал себя от всего зависимым, зажатым в тесные рамки. Ну вот, – сказал он себе с горечью, – вот и вылез из рамок, вот и обрел независимость. По сравнению с его нынешним положением тогда были еще цветочки... Ну почему, почему усилия его завершаются столь сокрушительным провалом? Почему не зажигались спички? Откуда в книге эта жуткая тарабарщина? С какого перепугу сломался фонарик прошлой ночью?
Тьяльви зашептал ему:
– Клянусь бородой Одина, я просто со стыдухи сгораю, дружище Харальд! Зачем было обещать огонь, если ты все равно не мог его зажечь?
– Да честное слово, я думал, что сумею, – угрюмо отозвался Ши.
– Может быть. Но ты разгневал Громовержца. Благодари Дядюшку Лиса он спас тебе жизнь. Я всегда говорил, он не так плох, как о нем думают. Когда и впрямь туго, всегда поможет – этого у него не отнимешь.
Темное пятно постепенно приобрело очертания домика чрезвычайно странной формы. Крыша у него была закругленная, а фасад вообще отсутствовал. Когда они зашли внутрь. Ши с удивлением обнаружил, что вогнутые стены, пол, низкий потолок – весь дом слеплен из чего-то очень похожего на обычный линолеум.
Комната, похоже, была здесь только одна – большая, но под очень низким сводом, без окон и мебели. В дальнем ее конце в полутьме едва различались пять круглых лазов, невесть куда ведущих. Никто и не потрудился это выяснить.
Ши с Тьяльви стащили с колесницы тяжеленный сундук и выудили из него одеяла. На ужин все четверо мрачно жевали копченого лосося. Тор при этом так выразительно двигал бровями, что и последнему тупице было бы ясно:
Громовержец едва сдерживает праведный гнев. Наконец подал голос Локи:
– О, кстати, пришло мне на ум, сын славный Ерд, что огнеупорный наш ворлок не слыхал еще историю о твоей рыбалке.
– История сия небезызвестна, – оживился Тор. – Человеку полезно выслушать ее, дабы извлечь себе урок на будущее.
– Один нас сохрани! – пробормотал Тьяльви на ухо Ши. – Лично я уже миллион раз ее слышал!
Тор загремел:
– Гостил я однажды у великана Хрюмира. Вышли мы с ним раз в синее море. На крючок насадил я цельную голову бычью – на ту рыбу в расчете, что человека силою превосходит. При первой же поклевке уразумел я, что попалась мне величайшая рыбина из возможных, а именно – сам Мидгардский Змей, что столь могучею силою обладает. Три кита сразу не смогли бы тянуть с такой мощью. Девять часов играл я со змеем, то отпуская леску, то удерживая, покуда к лодке не подтащил его близко. Когда же голова его показалась над бортом, стал брызгать он ядом в гневе бессильном, и яд тот в одеждах моих проел преобширные дыры. Глаза его были, что щиты боевые, а зубы вот такие... – Тор раскинул руки в темноте, дабы наглядно показать, какой длины были зубы. – Тащил я, и Змей тащил тоже. Пояс силы на мне был, и ноги мои чуть дно не сломали у лодки. И втащил я почти это чудище в лодку, когда... Чтоб мне лопнуть, если вру – этот кретин Хрюмир струсил и перерезал леску! Это ж надо! Попалась самая крупная добыча, которая выпадала когда-либо рыбаку – и она ушла!
Завершил Громовержец на трагической ноте:
– Устроил Хрюмиру я добрую взбучку! Вовек не забудет гнев Тора он. Но никакое возмездие не вернет уж мне трофей, украсить способный стены Трудхейма!
Тьяльви наклонился к Ши и потихоньку пробормотал:
Так, по крайней мере, считает Драпар из Атли.
Локи закудахтал – слух у него оказался неплохой.
– Истинно, малыш, истинно! Если бы кто другой, а не наш друг и великий защитник рассказывал эту историю, я бы ни за что не поверил.
– Ты сомневаться смеешь? – зарычал Тор. – Испытать захотел мою руку?
