высилось посередине.
Лойг натянул поводья. Кухулин выпрыгнул на землю, взмахнул рукой и крикнул:
– Муртемн приветствует вас, американцы!
Все присутствующие, как один, разразились аплодисментами, словно он изрек нечто особо выдающееся.
Кухулин едва успел повернуться, чтобы переброситься парой слов с каким-то толстяком, одетым явно получше прочих, когда из центральной усадьбы вышел еще один человек, который быстрым шагом направился к ним. Это был худой мужчина среднего роста, пожилой, но энергичный, немного сутулый, опирающийся то и дело на длинный посох. У него была длинная седая борода, а пурпурный покров укутывал его от головы до пят.
– Лучший из дней тебе, Катбад, – сказал Кухулин. – Счастливый час привел тебя сюда, но где же дражайшая моя Эмер?
– Эмер в Эмайн-Махе, – ответствовал Катбад. – Конхобар призвал ее...
– Ара! – рявкнул Кухулин. – Иль раб я ему, коли король может послать за моей женою всякий раз, когда в голову ему это взбредет? Он...
– Окстись, окстись! – замахал на него руками Катбад. – Призывает он также и тебя, и именно с такой целью послал меня, а не Левархам – ибо известно ему, что способен ты и мимо ушей слово ее пустить, ежели вобьешь в голову свою упрямую приглашения ослушаться. Ведомо королю, что одному лишь мне под силу гейс на тебя наложить, чтоб ехал.
– А с чего это Сам в Эмайн-Махе возжелал видеть нас столь срочно?
– Мне ли ведать тайны сердца королевского?
– Это вы придворный друид? – встрял Ши.
Катбад только сейчас обратил на него внимание, и Кухулин представил обоих друг другу. Ши пояснил герою:
– Мне кажется, король желает твоего присутствия при дворе для твоей же собственной безопасности – чтоб его друиды не дали колдунам королевы Медб наложить на тебя свои чары. А именно так она и собирается поступить.
– Откуда ведомо тебе сие? – вопросил Катбад.
– От Пита – вот он, неподалеку. Иногда ему дано знать о том, что должно приключиться – причем здорово задолго до того, как это действительно происходит.
Кухулин сморщил нос.
– Прислужнику сему безобразному?
– Да, ему самому! – сказал Бродский, подходя к собравшимся. – А ты лучше следи за каждым своим шагом, красавчик, потому как кое-кому до смерти охота взять тебя за задницу, а до этого верняк дело дойдет, если ты на этот счет не озаботишься.
– Ежели так предопределено, никто и ничто сего не изменит, – сказал Кухулин. – Фергус! Нагрей воды для купанья! – Он повернулся к Ши. – Когда будешь ты как следует вымыт и облачен, то вид обретешь вполне достойный, чтобы за стол усесться в доме моем прекрасном. Одолжу я тебе кое-какие одеяния поприличней, ибо невыносим мне вид лохмотьев твоих фоморских!
3
Часть пространства в главной зале усадьбы была отгорожена плетеными ширмами, образующими нечто вроде уединенного алькова. Там и стояла ванна Кухулина – крупное и добротное бронзовое изделие. Процессия служанок, нагруженных кувшинами, потянулась туда от колодца. Кувшины один за другим опорожнялись в ванну, в то время как мужчины суетились возле очага на противоположном концы залы, укладывая в огонь камни в пять-десять фунтов весом.
Бродский бочком приблизился к Ши, который стоял вместе с Бельфебой и пытался хоть как-то сориентироваться в полутьме.
– Слышь, не хочу зря поднимать шухер, но ты лучше особо не расслабляйся! У них тут такой обычай, что этот парень в своем собственном доме имеет полное право приударить за Бельфебой, и все будет по закону. Жаловаться тут некому.
– Именно этого я и опасаюсь, – с несчастным видом отозвался Ши. – Глянь-ка туда!
«Там» он успел обнаружить ряд деревянных пик, торчащих из стены, и на большинство этих пик были нацеплены человеческие головы. Покуда они беседовали, Лойг притащил свой жуткий мешок и добавил к коллекции последние приобретения, крепко напяливая их на острия. На некоторых более-менее свежих экземплярах, уже имевшихся в этом обширном собрании, еще оставалось немного плоти, хотя большинство провисело здесь так долго, что представляло собой только голые черепа с жалкими клочками волос.
– Эге-ге, – протянул Бродский, – будешь выступать, он и твою башку сюда пришпилит. Дай подумать... Наверняка есть способ, как его по-тихому обломать.
«Дорогу!» – рявкнул какой-то бородатый здоровяк. Все трое едва увернулись, когда он пробегал мимо, придерживая двумя кадушками еще дымящийся камень, только что вынутый из очага. Здоровяк ворвался в альков, вслед за чем незамедлительно последовали всплеск и громкое шипение. Он был уже на обратном пути к очагу, когда к алькову рысью проследовал другой прислужник со вторым камнем. Через несколько минут все камни уже оказались в ванне. Ши заглянул за ширмы и увидел, что над водой поднимается парок.
Кухулин вразвалочку зашел в альков и пытливо сунул в воду палец.
– Сойдет, дорогуши!
Прислужники при помощи все тех же кадушек извлекли камни из воды и сложили их в углу, после чего исчезли за ширмой. Кухулин принялся было стаскивать тунику, но тут же заметил Ши.
– Я собираюсь раздеться для купанья, – любезно сообщил он. – Надеюсь, что не вздумал ты остаться тут навеки?
Ши поспешно удалился, и как раз в этот самый момент Бродский с довольным видом шлепнул себя кулаком по ладони.
– Просек!
– В каком это смысле – «просек»? – уточнил Ши.
– Как нам и на елку влезть, и зад не исколоть!
Бродский заговорщицки огляделся по сторонам, после чего притянул к себе Ши с Бельфебой.
– Короче, когда этот папик тебя выставил, до меня тут же доперло. В общем, если он к тебе всерьез полезет, Белли, попросту устрой ему небольшой стриптиз. На публике, когда все пялиться станут!
Бельфеба ахнула. Ши спросил:
– Ты что, совсем того? Хочешь добавить масла в огонь?
– А я тебе говорю – отскочит, как ошпаренный! – тихо, но настойчиво твердил Бродский. – Как-то раз этот парень вздумал устроить при дворе грандиозный махач, и королю ничего другого не осталось, как выставить на передний край толпу девок с голыми титьками. Пацана чуть кондрашка не хватила!
– Мне сие не по нраву, – твердо заявила Бельфеба, но Ши сразу догадался:
– Табу на обнаженное тело! Такое вполне может быть в культурной модели, все верно. Это их всех касается?
– Угу, – подтвердил Бродский. – От этого можно даже ласты склеить. Так что когда он наладил тебя из ванной перед тем, как разоблачаться, то типа того – услугу тебе оказал.
Кухулин между тем вышел из-за ширм, подпоясывая свежую тунику – изумрудно-зеленую, расшитую золотой нитью. Пока он вытирал свои длинные волосы полотенцем и орудовал гребнем, ванну успел занять Лойг.
Бельфеба поинтересовалась:
– Ужель одна лишь здесь вода на всех?
Кухулина это замечание ничуть не смутило:
– Полным-полно там травы мыльной. Чистота – красоты залог! – Он искоса бросил взгляд на Бродского. – Слуга искупаться может в корыте на улице.
– Слышь, ты... – начал было Бродский, но Ши быстро накрыл ему руку ладонью и, дабы сменить тему, спросил:
– А ваши друиды не используют волшебство для перемещений – скажем, из одного места в другое?
