— Боско? Отлично! Что мы о нем знаем? — деловито поинтересовался генерал О’Коннор. Волосы на его лысеющей голове красиво отливали серебром; телосложения он был атлетического, хотя и начал полнеть; чувствовалось, что в недалеком прошлом генерал активно занимался спортом.
Слово взял Вашингтон, чернокожий бритоголовый офицер, специалист по частным расследованиям.
— Знаем мы о Боско не так уж много. Но этого достаточно, чтобы ему доверять. Он уже сотрудничал с нами, хотя и не напрямую. Нам его рекомендовал директор Массачусетского технологического института.
— Я имею в виду его прошлое, капитан. Прошлое. По-моему, у нас есть на него досье.
Офицер, привыкший беспрекословно выполнять приказы начальства, набрал на клавиатуре ноутбука «Боско Виктор» и открыл папку, где хранились личные данные.
На экране появились обширные сведения о жизни этого человека.
— Виктор Боско родился в Бирмингеме, Великобритания, в семье выходцев из Франции; там у них до сих пор остались родственники. В 8 лет убежал из дому. Был обнаружен лишь две недели спустя за 120 километров от своего города. (С мальчишками это бывает.) Учиться поехал в США, где работал в сфере рекламы. В юности был манекенщиком, но разочаровался в мире моды и…
— Разочаровался? Почему? Надоело, что все женщины от него без ума? — изумился маршал Жерар.
Понятия не имею, господин маршал. Его прозвали Ученым. Боско проявлял недюжинные способности к физике и математике. Насколько я понимаю, наука интересовала его куда больше, чем любовные интрижки, и он решил продолжить обучение. Получил специальность «инженер авиации», преподавал в Массачусетском технологическом институте и в НАСА. Несколько лет назад его чуть было не взяли на борт космического корабля в качестве ученого-исследователя. Но затем смету расходов урезали и бедняге пришлось искать другую работу. Это случилось после гибели «Челленджера» — тогда многие космические проекты были заморожены. Кстати, Боско, ни много ни мало, специалист в области экзобиологии — науки, которая изучает возможность жизни на других планетах. Можете взглянуть на его последние фотографии. — Вашингтон показал присутствующим внушительное количество снимков, которыми располагали спецслужбы.
— Экс-модель слегка утратила форму, — иронически заметил О’Коннор.
Жерар молча усмехнулся. Потом спросил:
— А чем Боско занимается сейчас?
Маршал был заинтригован.
— Проводит семинары в университетах. Но, похоже, не ради заработка. Вообще — то Боско живет на доходы от своих патентов в области компьютерных технологий. Он, например, в сто раз увеличил скорость работы персональных компьютеров.
— О, так наш профессор — выдающаяся личность! Геофизик, инженер авиации, изобретатель… Как раз то, что надо для этого расследования, — заключил Эббот, довольный полученными результатами.
— Погодите! Я не думаю, что его услуги понадобятся, — внезапно сказала Сальдивар. Она даже не взглянула на фотографии. Ей и без того было прекрасно известно, кто такой Боско.
— Но почему, мисс Сальдивар, мы должны отказаться от его услуг? — О’Коннор бросил на подчиненную пронзительный взгляд и тут же перевел его на резные ножки огромного дубового стола, выкрашенного в черный цвет, на фоне которого эффектно смотрелся изображенный орел с белыми крыльями — такой же, как на эмблеме ЦРУ.
— Ну… — замялась Джулия, — мне кажется, мы с А — это прозвище нашего эксперта по науке и информатике — достаточно компетентны, чтобы провести расследование без посторонней помощи.
— Вы у нас главный специалист по всякого рода мистике. Этого никто не отрицает. И руководителем группы остаетесь вы, с этим тоже никто не спорит.
— Благодарю вас, — притворившись довольной, улыбнулась Сальдивар.
— А что выдумаете об этой истории? — неожиданно спросил ее Эббот.
— Я? — понимая, что ей представилась возможность избежать сотрудничества с Боско, Джулия тщательно выбирала слова. — Я думаю, что похищение фаланги среднего пальца Галилея во Флоренции и происшествие с палимпсестом в галерее Уолтерса никак не связаны между собой. Музеи находятся за тысячи километров друг от друга… Разве что экспонаты служат для кого-то объектами поклонения и он хотел их заполучить… Надо бы выяснить, нет ли каких-нибудь сект, поклоняющихся науке, и…
— Короче, помощь нам не помешает, — подытожил О’Коннор. — Дело-то сложное. Вам что, Боско кажется недостаточно грамотным специалистом… или есть какие-то другие, неизвестные нам мотивы, по которым вы отказываетесь от его помощи?
У Джулии, эффектной молодой женщины с длинными, слегка вьющимися рыжими волосами и греческим носом, перехватило дыхание. В ее присутствии коллеги никогда не позволяли себе лишнего, но эту ситуацию она проконтролировать не могла. По крайней мере, на данный момент.
О’Коннор не дал ей возможности объяснить свою позицию, и она попала в ловушку. Однако не все еще потеряно. Может, ей все-таки удастся настоять на своем. Если не сказать начальнику правду прямо сейчас, капитан Вашингтон все равно ее выдаст и глазом не моргнет. Он как цепной пес, ему только дай команду «Фас!».
— Мы с Боско учились в одном университете. И… чего греха таить — действительно, все равно ведь не скроешь! — вместе участвовали в демонстрации против вторжения в Ирак.
На лице шефа не дрогнул ни один мускул.
— Из вас троих получится прекрасная команда, мисс, — поспешно заверил ее Жерар, которому, видно, хотелось избежать дальнейших обсуждений. — Это хорошее начало совместных действий западных спецслужб.
Его седые, аккуратно подстриженные усы покачивались в такт речи, словно ствол дерева на морских волнах.
Все мы совершали в юности ошибки… Решено! Боско войдет в состав вашей группы, — громовым голосом провозгласил О’Коннор, машинально потер подбородок и поднялся со стула.
Его французский коллега одобрительно кивнул и тоже встал. Все остальные тут же, как по команде, вскочили с мест.
ГЛАВА 3
Возвращаясь, домой, Джулия проехала по мосту через Потомак и направилась на юг. Хотя она и работала в Вашингтоне, но жить предпочитала в соседнем штате Виргиния, подальше от столичной суеты и политических баталий. Ей нравилось мчаться в автомобиле и слушать «Криденс»[1] врубив звук на полную катушку. Это давало Джулии эфемерное, но очень приятное ощущение свободы. В такие моменты хотелось вдруг оказаться на пляже в Калифорнии и, взяв доску для серфинга, бросить вызов волнам.
С Виктором они не виделись уже десять лет. При мысли о неизбежной встрече во рту возник горький привкус. Привкус, который не удалось заглушить даже двумя стаканами мангового сока. Тогда Джулия — она всегда так делала, чтобы успокоить нервы, — зашла в тренажерный зал и принялась наматывать километры на беговой дорожке. Словно пытаясь убежать от призраков прошлого.
Припарковав машину у здания ректората, агент Эббот посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Приятели называли его типичным представителем Конторы. Чтобы выглядеть обычным человеком, Эбботу пришлось бы полностью изменить облик. Зеркало не обманывало, вид у него и впрямь специфический: черные пиджак, галстук и брюки. Наверное, поэтому он отпустил бакенбарды — две довольно неровные каштановые полоски, обрамлявшие худое лицо.
В Конторе его прозвали Блюз Бразер. Эббот[2] усмехнулся. Прозвище ему льстило.
