— Мне понадобилось время, чтобы собрать кусочки истории о том, как все произошло в первый раз, но… — она посмотрела на Эми.
— Не думаю, что со стороны твоей сестры понадобилось много усилий, чтобы заставить женщину полагать, будто у ее мужа был роман с тобой, а не с потрепанной матерью двоих детей, — сказала Эми.
— Думаю, что так, — сказала Зои. — Когда я попала в аварию, и так удачно пролежала в коме, думаю, сестра сделала все, чтобы запятнать мое имя и спасти свою шкуру.
Она улыбнулась.
— Во второй раз все произошло по-другому. Когда миссис Джонсон вернулась домой, ее муж был мертв, а моя сестра энергично рыскала в кабинете в поисках писем. Миссис Джонсон сразу же позвонила в полицию, и они…
— Они что? — спросила Фэйт.
— Упрятали мою сестру за решетку на несколько дней.
— Поделом ей! — воскликнула Эми.
— Согласна, — сказала Зои. — Но она умоляла меня вернуться и быть рядом с ней. Я не стала этого делать. Слава Богу, я провела время вдалеке от нее, не говоря уже о трех неделях в восемнадцатом веке, и поэтому я смогла сказать ей «нет». Если бы это случилось сразу после моего отъезда…
— Ты могла бы застрять там на всю оставшуюся жизнь, — предположила Эми.
— Возможно.
— Итак, что случилось на этот раз? — спросила Фэйт.
— Они отпустили мою сестру, когда выяснили, что это был суицид. Но, конечно же, все хотели знать, почему настолько значимый человек покончил с собой.
— И, конечно же, они обвинили женщину, — сказала Фэйт.
— Совершенно верно. Полиция нашла письма, которые сестра написала ему. И все знали об их интрижке.
— Почему же он на самом деле покончил с собой? — спросила Эми. — Не думаю, что мужчины нашего столетия убивают себя из-за любви.
Зои не сдержала улыбку.
— Как дипломатично с твоей стороны. Они, конечно же, не кончают с собой из-за таких дрянных женщин, как моя сестра, — она сделала глоток вина. — Похоже, у него были проблемы с азартными играми, и он был по уши в долгах. Потребовался год, чтобы обнаружились все ужасные подробности. Все чем он занимался было фальшивкой. У него не было денег, не было ничего. Его жена все потеряла и была вынуждена устроиться на работу.
— А твоя сестра? — спросила Фэйт.
— Боб развелся с ней и не отдал детей. Карен уехала оттуда и в последний раз я видела ее…
— Что? — спросила Фэйт.
— Она навестила меня в Нью-Йорке, думая, что я все еще маленькая девочка, которую она запугивала всю жизнь. Но я изменилась. Когда она сказала мне кое-что мерзкое, я просто рассмеялась. Я все еще помнила, что пока лежала в больнице и боролась за свою жизнь, моя сестра заставила весь город поверить, в роман между мной и мистером Джонсоном.
— В том, что он предпочел девушке из бедного сельскохозяйственного района такую великолепную даму как ты, больше смысла.
Зои рассмеялась.
— Вы тешите мое эго.
— Как насчет Расса? — спросила Эми. — Она не попыталась отбить его?
— Она сделала это снова, — сказала Зои Фэйт. — Да, моя сестра в полиэстеровом платье с привычкой с обычными четырьмя пачками в день начала приставать к моему парню. И когда он ее оттолкнул, она настолько разозлилась, что пыталась заставить меня поверить в то, что он приставал к ней.
— Классический вариант, — сказала Эми. — Бьюсь об заклад она в гневе уехала.
— О, да, — сказала Зои, — в неистовстве. Но это меня не заботило. В моей памяти были годы страданий по ее вине. Тогда я не понимала этого, но была раздавлена тем, что город мне сделал. Я лежала в больнице с переломанными костями, а они ненавидели меня даже не пытаясь выяснить правду.
— Думаешь, она чувствовала вину? Я имею в виду в первый раз, — спросила Фэйт.
— Немного. Я помню выражение ее лица, когда я сожгла машину в центре города. Она не смогла достаточно быстро убежать от меня. Я стыжусь, что не могу простить ее.
Эми посмотрела на Зои.
— Примроуз сказала, что во всех действиях Мадам Зои замешана настоящая любовь. Где была твоя настоящая любовь?
— Я не уверена, — ответила Зои. — Я знаю, что у меня был бойфренд. Мы проводили вместе все время в старших классах, но он отвернулся от меня, как только возник скандал. Я не скучаю по нему.
— Думаю, твоя настоящая любовь — твое творчество, — сказала Фэйт. — Когда ты решила что потеряла свой талант, ты готова была ненавидеть весь город и свое поврежденное тело. Если не это настоящая любовь, то тогда я не знаю что.
— Никогда так не думала, — сказала Зои. — Но в этом есть смысл. Теперь моя любовь распространяется на моего мужа и дочь. Но да, если у меня и была настоящая любовь — так это талант, который я получила. Творчество привело меня к двум мужчинам моей жизни.
— Как сильно Рассел похож на твоего нового парня? — спросила Фэйт.
Зои рассмеялась.
— Подожди, пока мы не доберемся до тебя. Я собираюсь задавать тебе только личные вопросы.
— Такие, как кто из моих трех мужчин лучший любовник? — спросила Фэйт.
Зои рассмеялась.
— Какой был твой ответ? — спросила Эми Фэйт.
— У меня нет ответа, — произнесла Фэйт, и женщины рассмеялись.
— У меня есть черничный коктейль, — сказала Эми. — Как насчет того, чтобы выпить его в гостиной?
— И послушать историю Фэйт, — сказала Зои.
— В точности мои мысли, — произнесла Эми.
Глава 25
За рекордное время женщины управились с посудой, навели порядок в столовой и удобно устроились в гостиной, готовые внимать повествованию Фэйт.
— Вначале выкладывайте ваши предположения, — потребовала Фэйт.
— Ну вот еще, — воспротивилась Зои. — Я не спец по историям.
— А мне нравится эта идея, — неожиданно воодушевилась Эми. — Позволь мне угадать, — она пристально посмотрела на Фэйт. — Не уверена, что произошло то, что мы ожидали.
— Ты не вышла замуж за Эдди, — включилась Зои. — Наверняка. И вряд ли влюбилась в болезного Уильяма и стала разыскивать его потомков, значит, ты вышла за Тайлера.
Фэйт загадочно улыбнулась и посмотрела на подруг сквозь свой бокал с вином.
— Вряд ли, — покачала головой Эми. — Время, проведенное в мире Тристана, явно изменило тебя. Возможно, если бы ты вернулась в свое прошлое, не побывав в той эпохе, то могла бы выйти за Тайлера, но…
Зои поочередно оглядела собеседниц, затем встала, направилась в кабинет Дженни и принесла принадлежности для рисования.
— Отрадно, что некоторые вещи остались на прежних местах. Я еще не говорила, что кой-какие мои рисунки сохранились аж с восемнадцатого века? Их приписывают одному из учеников великого Рассела Джонса.
