Бруния прильнула к его груди.
— А все благодаря амулету.
Дальнейшая их поездка не прерывалась никакими приключениями.
Перед тем как покинуть Вормс, Эльза наполнила свой кошель золотом нибелунгов. В пути по распадающейся Бурантии монеты гарантировали безопасность, пищу и смену лошадей. Если кого-то нельзя было подкупить золотом, то он покорялся при виде мечей Кальдера и его спутников. Так они беспрепятственно продвигались вперед.
В стране царило странное настроение — смятение и анархия, но никакого насилия. Люди напоминали детей, которые после многолетнего заключения в доме впервые вышли на свежий воздух и посмотрели на солнце. Повсюду на погребальных кострах горели тела ордынцев, кое-где их полуразложившиеся головы насаживали на палки, что должно было символизировать освобождение от власти демонов. Учитывая, что Кальдер со своими солдатами всего несколько недель назад проходил по этим территориям, грабя и убивая всех вокруг, он решил, что не стоит привлекать к себе внимание. Их отряд старался держаться подальше от больших дорог и обходил деревни и города. Во Фъеллхавен они тоже не стали возвращаться — как бывшие жестокие властители, Кальдер и Эльза вряд ли могли рассчитывать на дружелюбный прием. К тому же теперь они были лишены своего войска. Ночью они пробрались в порт, убили двоих стражников и отвязали от пристани корабль, на котором можно было быстро добраться до Исландии.
Конечно, ни о каком триумфальном возвращении, как мечталось Кальдеру, не могло быть и речи. Собственно говоря, он вообще надеялся, что ему более не придется возвращаться в Исландию. Ему вполне хватило бы трона Бургундии, где было тепло и рекой текло прекрасное вино. К тому же он не знал, зачем им вообще ехать на остров. Эльза настаивала на том, что в Исландии они смогут собрать новое войско и подумать о новых планах. Чтобы сбежать в какую-то другую страну и дожить свою жизнь в неизвестности, она и не помышляла.
Десяти солдат, глупых, но верных и испытанных в бою, было достаточно для того, чтобы захватить замок Изенштайн и выгнать оттуда пару жителей Гёранда, которые следили за домашним хозяйством. В это темное время никому нельзя было доверять, и Эльза с Кальдером тщательно закрыли все двери и ворота, через которые можно было проникнуть в замок.
Их воля к власти ослабела, а уверенность в победе сменилась подавленностью, и все же, а может быть, именно поэтому Эльза и Кальдер впервые отдавались друг другу в полной мере, и ложе их часто бывало пропитано потом. Охваченные страстью, они срывали друг на друге свою злость, кусали, мяли и царапали. Это была последняя власть, которую они сумели сохранить, власть друг над другом, и они совокуплялись столь яростно, будто хотели выяснить, кто же из них главный. Лоно Эльзы могло принять намного больше, чем способны были дать чресла Кальдера.
— Куда ты идешь? — полусонно спросил Кальдер, когда Эльза встала с постели, мокрая от пота с ног до головы.
— Исповедоваться, — совершенно серьезно ответила она. — И требовать справедливости.
Кальдеру слишком хотелось спать, чтобы задавать дальнейшие вопросы. Эльза надела простое белое платье и босиком пошла в комнату, в которой хранила свои вещи. Здесь она оставила большой сундук с книгами, мешочками с травами и благородными камнями, исписанными мистическими рунами.
Затем она направилась в комнату, которую обнаружила вскоре после своего первого прибытия в Изенштайн. Это помещение круглой формы было выдолблено в вулканической породе. В центре находился горячий источник, а стены были покрыты рунами древних богов. Эльза знала все ритуалы и необходимые слова призыва. Раздевшись, она опустилась в горячую воду, добавила туда травы и разложила вокруг драгоценности. Затем она произнесла слова, при помощи которых еще в детстве призывала сущностей из других миров — богов, нибелунгов и орды Утгарда.
— Нас обманули, — с закрытыми глазами произнесла она, и черные стены поглотили ее слова. — Обещание, данное нам, не было сдержано.
Ничего не произошло.
— Я призываю нибелунгов! — крикнула Эльза.
Она злилась, потому что раньше проклятые души реагировали на один взмах ее ресниц.
— Эльза Тронье, Элея Бурантская, дочь Хургана, шлюха дракона, я призываю вас! Услышьте меня!
— Ты пришла, чтобы требовать, но ничего не можешь предложить, — ответил ей тихий голос.
Эльза обрадовалась. Хоть какая-то сила у нее все-таки осталась.
Но тут она почувствовала, как вода, в которой она находилась, начинает закипать. Отчаянно вскрикнув, девушка схватилась за край источника и выбралась наружу. От подбородка до ног ее тело покраснело, на груди и руках начали вздуваться отвратительные пузыри. Эльза кричала от боли, не в силах уменьшить собственные страдания.
Тот, кто обратился к ней, обрел плоть. Это была Видящая Брюнгильда.
— Никто больше не будет выполнять твои грязные приказы, Эльза Тронье, — спокойно сказала она. — Сколько бы ты ни ехала на север, тебе не избежать мести.
Эльза ее не слышала. Все ее тело болело. Обнаженная, она пробежала по замку и, выскочив через дверь для прислуги во двор, нашла остатки грязного снега. Со стоном упав в него, Эльза начала кататься по земле.
Брюнгильда была довольна, но не потому, что это что-либо значило. Ей просто нравилось смотреть, как Эльза страдает. Может быть, в этом и заключалась ошибка — черная принцесса никогда не знала страданий и поэтому боль других людей оставляла ее равнодушной.
Но с этим было покончено.
В отличие от Кальдера и Эльзы принц и принцесса не стали избегать Фъеллхавен. У них на это не было причин. Поднявшись по Рейну к морю, они купили корабль и достигли на нем побережья Дании. Нужно было закупить провиант, чтобы отправиться в Исландию.
Фъеллхавен был объят не меньшим смятением, чем все остальное королевство. Представители шести провинций ждали здесь новостей, солдатам хотелось стать наемниками, а торговцам получить товары. Обещанные «королем Исландии» богатства Бургундии так и не появились. Некоторые уже отправились обратно в свои страны или же собирались попытать счастья на востоке и в Константинополе. Ходили слухи о неизведанных землях на западе, расположенных за всеми морями.
Зигфинн попытался успокоить людей. Он приказал звонить в колокол и, когда все собрались вокруг, запрыгнул на полусгнившую тележку, стоявшую в сыром порту. Принц рассказал о войне за Вормс, о том, что правители других стран проиграли и если и вернутся, то привезут с собой меньше, чем имели при отъезде. Толпа была в ярости, некоторые стали размахивать мечами, но Зигфинн предложил людям узнать обо всем самостоятельно, не полагаясь на его мнение. Затем он рассказал о королевстве, в котором почти не было мужчин, где каждый славный парень, готовый работать за деньги, мог сослаться на него, Зигфинна Исландского. Он рассказал им, что в Вормсе нужно больше рабочей силы, чем во всем континенте, и там можно начать новую жизнь. Новую жизнь в новой стране.
Разношерстную толпу убедить было нелегко, но Зигфинн надеялся, что сможет усмирить жажду битвы, охватившую разгневанных людей. Толпа потихоньку расходилась. В действительности большинство мужчин сейчас страдали от совершенно другой жажды. Им хотелось напиться в таверне.
К Зигфинну подошла Бруния, сопровождаемая тремя солдатами. Бледная, без кровинки в лице, она тряслась от гнева.
— Я хочу тебе кое-что показать.
Она привела его в другую часть порта, где они год назад украли коня, собираясь скакать в Солнечную долину. Там на вбитой в землю свае поскрипывала на ветру ржавая железная цепь. А на цепи за правую ногу было подвешено разрубленное пополам тело карлика Петара, который отважился им помочь. От него остался лишь скелет с последними зловонными ошметками кожи и мышц. Его повесили здесь в назидание всем остальным, и дети развлекались, бросая в его тело камнями.
Зигфинн молча помолился, а затем повернулся к солдатам:
— Снимите его. Я похороню его в святой земле. Он это заслужил.
