Ирина Дедюхова Армагеддон № 3

манто. Состав совершал пологий поворот, огибая небольшой лесок с небольшим замерзшим озером на опушке. На горизонте виднелись заросшие лесом невысокие горы.

— Какая все-таки красота у нас, дорогая! — повернула Алла свое счастливое усатое личико. — Есть за что драться, верно? Не грусти! Ты еще узнаешь, как тебе повезло! Поверь мне, бриллиантовая!

Марина даже не удивилась, что последнее ей говорила уже цыганка в цветастом полушалке, нескольких юбках, развивавшихся на прогретом солнцем ветру, и черной плюшевой жакетке. Ей вдруг так поверилось, что счастье близко — руку протяни! Что за ближайшим поворотом ее ждет такое… такое… Впервые она с удивлением поняла, что источник счастья прямо у нее внутри! И это — тот же самый постоянно дрожавший источник слез, неуверенности, мнительности… Всего, что делало сейчас ее женщиной! Чего она так стыдилась в себе… Марина с изумлением и восторгом смотрела на бездонное синее небо и понимала, что она сама, совсем одна может сделать всех несказанно счастливыми!

— Одной очень скучно, — легкомысленно заметила Алла, опять переодевшаяся в шубку. — Все будут счастливыми, а ты — одна. Это неконструктивный путь, хотя порыв в целом правильный. Сейчас подует северо-западный ветер. Неизвестно, какую мозглятину надует. Пошли в купе, дорогая.

— Знаешь, почему я так люблю дорогу? — неожиданно спросила Алла, задумчиво глядя в окно, за которым действительно начиналась вьюга. — Дорога — это всегда тайна. Что движет людьми? Куда ведет их путь? Как только я устану это узнавать, я исчезну.

Алла грустно улыбнулась и потрепала золотистые кудряшки нахохлившейся рядом Марины.

— Ну, что притихла? Ты, как и я, тайна этой дороги. Тебя, как и меня, никто не ждет. Но поверь, каждый, кто отправляется в путь, грезит с надеждой и верой о ниспослании ему божественного чуда любви… Так было и так будет. По крайней мере, очень на это надеюсь. Странно видеть это чудо в руках такого заморыша, как ты, но я-то его вижу, дорогая. Так чего же ты ждешь?

Марина подняла на Аллу внезапно покрасневшие глаза и с мукой протянула:

— Да-а! Но вы же знаете, что может произойти до захода солнца следующего дня-а!

Алла в ответ лишь звонко засмеялась:

— Ах, вот, что тебя волнует? Значит, он все-таки тебе нравится? Нравится, иначе бы ты не боялась, что, как только ты зажжешь свет, он предпочтет тебе другую.

Она озабоченно посмотрела на столик, сурово сдвинула брови… На столе тут же появилась ресторанная сервировка с дымящейся солянкой, поджаренным хлебом, лоточком с приправами. Аккуратно пересчитав плававшие в густом темно-оранжевом бульоне фиолетовые маслины, Алла сосредоточенно освободила столовые приборы из бумажных салфеток. Сняла колечко со свернутой матерчатой салфетки с вышивкой «МПС России», расстелила ее на бордовом бархатном платье и почти благоговейно поднесла ложку ко рту.

— Это действительно очень важно оказаться в нужный момент в нужном месте, — говорила она, заботливо подливая сметану из судочка в тарелку Марине, с аппетитом уплетавшей солянку. — Сколько раз я видела, как дорога спичками ломала судьбы тех отчаянных женщин, которые все-таки не боялись зажечь свой свет перед любимым. Этим мужчинам, опаленным светом их любви, случайная попутчица в романтическом флере дороги начинала казаться той самой единственной, предназначенной судьбой… Мужчины легко забывают, куда ведет большинство дорог. А случайностям придают слишком большое значение. Они — суеверны и непостоянны. Впрочем, я нисколько не завидую той, которая окажется в нужное время в нужном месте, полагая, что именно ей предназначен ответный порыв на забытый в дороге свет чужой любви. Да… Это все очень напоминает перемигивание огоньков семафоров в ночи…

— Я просто не знаю, что делать, — откровенно призналась Марина с набитым ртом. — Я думала, что куплю эти вещи, сделаю им сюрприз… И тогда уже… А тут такое.

— И все же не надо отчаиваться! Сюрприза не получилось, мы это уже обсудили, — расхохоталась Алла. — Видишь ли, дорогая, я не могу вмешиваться, я не могу ничему помешать. Но ты мне откровенно нравишься. Ох, милая, мне приходится говорить о вещах, которые тебе давным-давно должна была объяснить твоя мамочка. Но раз уж так получилось, ничего не поделать.

Марина вдруг набралась смелости. Отодвинув пустую тарелку, она выпалила высоким срывающимся голосом:

— А вы?.. Вы не моя мамочка?

Тут же поняв, что сказала глупость, она покраснела до слез. Глаза усатой дамы повлажнели. Она лишь отрицательно качнула головой.

— Деточка моя, — ласково сказала Алла, доставая из ридикюля старинный металлический гребень. — Тряпочки и блеск перышек — это немаловажно, но самое важное, это свет любви, который скрыт в тебе самой, — говоря это, она начала расчесывать волосы Флика на старинный манер, взбивая кудряшки роскошными волнами. — Да, ты очень многим рискуешь. Дорога обманчива, и даже я не знаю, что ждет тебя за ближайшим поворотом. Но риск — удел благородных натур. Не рискнув, ты так и будешь топтаться на одном месте, забыв, что именно ты — самая главная тайна этой дороги… «Ибо у тебя источник жизни, во свете твоем мы видим свет»! Это Псалтырь, милая. А на что ты тратишь свой свет? Пока, извини, на шалости. Думаешь, я не поняла, что стряслось с проводником этого вагона? Не оправдывайся! Это была неосторожная выходка. Хотя, не скрою, довольно забавная.

Алла снова рассмеялась и достала длинный карандаш в золотом цилиндре и тюбик помады с беличьей кисточкой.

— Закрой глаза! Сейчас я сделаю из тебя Веру Холодную! — приказала она послушно зажмурившемуся Флику. — Когда-то один пассажир ехавший, по-моему, сообщением Санкт — Петербург — Варшава — Копенгаген, рассказал мне красивую легенду о морской русалке, полюбившей спасенного ею принца. Она решила не разлучаться с ним, а для этого ей понадобилось стать человеком. Ммм… Теперь глаза приоткрой и смотри прямо вверх!

— И что? — заинтересованно спросила Марина.

Отстранившись на минуту от Флика и явно любуясь своей работой, Алла продолжила:

— Морская ведьма потребовала отдать ей голос, которым русалка вернула принца к жизни. Печальная история, полная обычного коварства и мужского непостоянства. Теперь, пожалуйста, помолчи, я буду делать губы… Русалка тогда спела своим удивительным голосом какую-то любовную песню. Тебе это ничего не напоминает? Да-да! Она вернула принца к жизни светом своей любви! Только молчи! Она пришла к нему немая, стала другом, не любовью, поскольку первой после спасения он увидел вовсе не ее, а другую… Я так непосредственно переживаю каждый раз, как вспоминаю эту историю… Хотя столько лет прошло, пора бы и привыкнуть…

Алла взяла со столика надушенный кружевной платочек и промокнула им красивые зеленые глаза. Потом, придирчиво посмотрев на Флика, опустила кисточку, которую продолжала держать у самых губ.

— Ничего больше и добавлять не стоит, дитя мое, — удовлетворенно заметила она. — Вот в таком виде и риск не страшен! По крайней мере, нисколько не будет обидно страдать с таким прекрасным лицом. Ну-ну, не расстраивайся заранее… Принц-то ведь тоже всю дорогу просил свою невесту пропеть ему ту песню, которую совершенно не знала его избранница. Ах, да! Я забыла сказать, что морская ведьма предупредила русалку, что если принц все же выберет не ее, то она превратится в морскую пену… Послушай, сколько сходства и совпадений! А если тебе предпочтут другую, то сам мир поменяет лицо и, как всегда, далеко не в лучшую сторону… Как странно… Ты рискуешь за всех нас… И все же рискни, деточка!

— А что стало с той русалкой?

— Она превратилась в морскую пену, но принц все-таки услышал ту самую песню и все понял, — тихо закончила Алла.

— Ага, когда стало уже поздно, — удрученно заметила Марина.

— Бывает и так. Но, дорогая, ты теперь — женщина. Твоя единственная защита в строгом следовании всем законам Природы. Не делай такие страшные глаза! На самом деле ничего сложного в этих законах нет. Как сказал один мудрый человек в наставлении к римлянам: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон». Твое