салатов продавщица дала тебе попробовать все, я видела.
— Не совсем все, во-первых, а во-вторых, я сам набрал столько. Ты знала, что здесь предлагается двенадцать сортов оливок?
— Да, Гийом, — покачала головой Беатрис, невольно улыбаясь, — тебя надо почаще вытаскивать из кабинета. Ты слишком много времени проводишь за работой. Поедем домой, пора обед готовить. А потом я покажу тебе, что такое райское блаженство.
Наступило молчание. Затем Гийом осторожно сказал:
— Мне казалось или мы и в самом деле договорились этого не делать?
Молодая женщина покраснела и поспешила объяснить:
— Я имела в виду мороженое. Мадам Ферье огорчилась, что я целый угол морозилки заняла мороженым. Но после того как я подкупила ее мороженым «Мятная страсть», она стала совсем другой. Моей верной рабыней. Однако не знаю, как она отреагирует на это. — И Беатрис указала на полную тележку.
— Мы снова ее подкупим.
— Мороженым?
— И оливками.
Надо же, удивилась Беатрис, как странен мир! Вот человек, в руках которого целая бизнес-империя. У него есть деньги, собственность, процветающее дело, толпы прекрасных женщин, роскошный дом, любящая сестра. И все же ему чего-то не хватает. Двенадцать сортов оливок. Только подумайте!
— Вряд ли приятно наблюдать за процессом, — предупредила Беатрис. — Я являю собой нечто страшное, когда готовлю.
Совсем наоборот, подумал Гийом, наблюдая, как ловко она сгребает нарезанные овощи в сковородку, одновременно захлопывая шкафчик изящным движением бедра. Да, так она и действовала, делая двадцать дел одновременно, но именно это вызвало у Гийома чувство вины. Если повар заболел, с какой стати эта дама должна готовить?
— Позволь, я тебе помогу. — Чтобы привлечь внимание, он взял ее за руку.
— В самом деле хочешь пособить? Ему, конечно, хотелось обнять ее, сказать, что некуда торопиться и не стоит придавать готовке столь большое значение. Однако, сделав шаг, Гийом увидел, как по ее лицу пробежала тень, и немедленно вспомнил, чем кончилась их прошлая встреча в кухне.
— Нам обоим было бы неплохо поесть, но, честное слово, мне куда проще готовить одной. В конце концов, я делала это немало раз.
Понимая, что только усложняет задачу своей помощнице, Гийом поспешил ретироваться в гостиную. Он достал скатерть, бокалы и свечи.
Когда Беатрис наконец объявила, что обед готов, стол был уже накрыт. Она бросила взгляд на белоснежную скатерть, вдохнула запах фиалок и с сомнением произнесла:
— Ты точно знаешь, что делаешь?
— Конечно, — объявил Гийом.
— Ну ладно… Тогда давай ужинать. Еда была божественно вкусна — обжаренные овощи и в меру подрумяненный цыпленок с лимоном и рисом.
— Чудесно! — восхитился хозяин дома. — Потрясающе! Не имел понятия, что ты так хорошо готовишь.
— Спасибо, но это только начало. Что Беатрис имела в виду, Гийом понял, когда она торжественно внесла огромный поднос, уставленный маленькими вазочками с мороженым, на котором лежал также черный шелковый шарф.
— Сейчас выясним, что тебе на самом деле нравится. Дай-ка я завяжу тебе глаза.
— А зачем?
— Чтобы цвет и внешний вид мороженого тебя не отвлекал. Это развлечение. Путешествие в мир мороженого для того, чей кругозор ограничен ванильным.
— Но я пробовал и шоколадное.
— Не считается.
— И, кажется, клубничное…
— Чуть лучше, но недостаточно.
— Ну разве я могу спорить с той, что так приятно пощекотала мои вкусовые рецепторы за обедом?
— Это был просто цыпленок.
— Скажи это мадам Ферье. Улыбка Беатрис погасла.
— Не говори ей, пожалуйста.
— Ни за что, — пообещал Гийом, в очередной раз удивляясь, как в сердце этой женщины вмещается столько жалости и любви ко всем подряд — к поварам, к детям. И даже к богатому, но «беспомощному» бизнесмену вроде него. — Ни за что не стал бы причинять ей боль. У нас с ней своего рода соглашение, и она честно выполняет свою часть.
Тогда Беатрис наклонилась и завязала ему глаза шелковым шарфом.
— Открой рот! — скомандовала она и поднесла к его губам ложечку с мороженым.
Он послушно открыл и ощутил чудесный вкус — персики со сливками.
— Теперь еще одно.
— Шоколад… кажется, с вишней и ромом. Но какой же маленький кусочек!
— Еще?
В голосе Беатрис трудно было не услышать улыбки. Ему почудилось резкое движение, и Гийом машинально протянул руки вперед. И в тот момент, когда она положила ему в рот ложечку мятного мороженого, он коснулся ее. Контраст между холодом сладкого лакомства и теплом тела Беатрис был ошеломляющим, и Гийом невольно притянул ее к себе, почувствовал, как она слегка задрожала.
— Гийом…
Тихий, чуть хрипловатый голос оказался последней каплей. С трудом сотканная паутина самоконтроля порвалась. Гийом усадил Беатрис к себе на колени, нашел ее губы своими. Почувствовав тепло ее рта, он застонал, прижимая женщину к себе, а она запустила пальцы в его волосы.
— Еще, — прошептал он, прерываясь на секунду, чтобы глотнуть воздуха.
И вот Беатрис уже целует его в ответ, ласкает нежными руками шею, гладит волосы.
Мир, казалось, замер, кроме них двоих не осталось никого на всем белом свете. Она была сама мягкость, сама нежность. Он — сама страсть. Гийом понимал, что окончательно теряет рассудок.
— Да, — шептал он, целуя ее, лаская ей грудь.
Она прерывисто вздохнула, выгнулась и прижалась еще сильнее. Он снова застонал, чувствуя, как все вокруг заволакивает мутно-красный туман желания. И в этот момент Беатрис замерла в его объятиях, потом отстранилась.
Гийом сорвал повязку с глаз, поднялся на ноги, не отпуская ее, но она решительно высвободилась.
— Ребенок.
Услышав это короткое слово, Гийом похолодел. И неожиданно осознал, кто он, кто она, что они делали и что должны были.
— Марго проснулась, — коротко пояснила Беатрис. — Я чувствую, мне нужно идти к ней.
Долгие две секунды они смотрели друг другу в глаза. Потом Гийом кивнул. Он не имел ни малейшего права делать то, что сделал, как и думать то, что думал.
— Я уберусь в кухне. Иди, Беатрис, и… Она обернулась.
— Спасибо за обед… И прости, что я пересек грань, которую не следовало пересекать. Прости, пожалуйста.
Беатрис еще секунду смотрела на него, не отрываясь, потом кивнула и исчезла за дверью.
Глава 6
Значит, этот человек способен без труда заставить ее позабыть обо всем, всего лишь коснувшись губами ее губ. От жара их поцелуя могла вспыхнуть гостиная! А главное, целоваться с этим человеком — полный идиотизм; такой глупости она давно не совершала. Нельзя допускать никаких отношений с этим человеком — она и так уже увлечена им, а ведь он совсем не тот, кто ей нужен. Если они и закрутят роман, то ненадолго. В итоге она все равно останется одна.
Но что делать, если три дня прошло, а она все помнит прикосновение его губ и мечтает испытать это
