насильственном переселении и депортации мусульманского населения зон безопасности Сребреница и Жепа, а также в создании «Директивы 7» (этот документ был подписан Радованом Караджичем 21 марта 1995 года. В нем армию боснийских сербов призывали «создать невыносимые условия для населения Сребреницы и Жепы, когда никто не может быть уверен ни в своем будущем, ни вообще в выживании»), сдался добровольно 28 февраля 2005 года.
Генерал Момчило Перишич, с августа 1993 по ноябрь 1998 года занимавший пост начальника генерального штаба югославской армии, которого обвиняли в использовании служебного положения для оказания военной помощи армии боснийских сербов, добровольно сдался 7 марта 2005 года. Предполагалось, что генерал знал о том, что поставляемое оружие используется для совершения преступлений, в том числе во время осады и обстрелов Сараево, а также во время резни в Сребренице. Несмотря на то, что генерал располагал информацией о серьезных преступлениях, совершенных членами армии боснийских сербов и сербской армией в Хорватии, он не предпринял никаких действий по их предотвращению и наказанию виновных.
Мичо Станишич, министр Республики Сербской, отвечавший за полицию и государственную безопасность, которого обвиняли в пытках, жестоком обращении и депортации боснийских мусульман и боснийских хорватов, добровольно сдался 11 марта 2005 года.
Гойко Янкович, руководитель военизированных формирований в Фоче, которого обвиняли в сексуальных домогательствах и изнасилованиях, в том числе и в групповых изнасилованиях женщин- заключенных, содержавшихся в помещении местной школы, добровольно сдался 14 марта 2005 года. (Янкович скрывался в России. Сдаться ради блага семьи его убедила жена.)
Несмотря на эти удивительные события, 16 марта Евросоюз недвусмысленно дал Белграду понять, что обязательное условие для дальнейших отношений — продолжение сотрудничества с трибуналом. Брюссель объявил, что переговоры о вступлении Хорватии в Евросоюз откладываются, поскольку генерал Анте Готовина все еще на свободе и усилия Хорватии по его аресту явно недостаточны. Согласно информации, содержащейся в политическом анализе положения в Сербии, проведенном Международной кризисной группой, после этого сербское правительство начало угрожать обвиняемым тем, что им более не будут выплачиваться пенсии, их банковские счета заморозят, и выдадут местные ордера на их арест. Фантасмагория продолжилась с прибытием новых обвиняемых:
Драго Николич, начальник службы безопасности бригады армии боснийских сербов, которого обвиняли в причастности к насильственному выселению и депортации населения Сребреницы и Жепы, а также в участии в планировании, организации и надзоре за доставкой пленных мусульман к местам казней, сдался добровольно 17 марта 2005 года.
Винко Пандуревич, командир бригады армии боснийских сербов, которого обвиняли в причастности к насильственному выселению и депортации населения Сребреницы и Жепы, а также в том, что подразделения, находившиеся под его командованием, принимали участие в нападении на анклавы Сребреница и Жепа, вытеснении населения из этих анклавов и доставке мужчин-мусульман к местам казней, сдался добровольно 23 марта 2005 года.
Любовим Боровчанин, заместитель командира военизированной бригады министерства полиции Республики Сербской, которого обвиняли в причастности к насильственному выселению и депортации населения Сребреницы и Жепы, а также в нейтрализации сил ООН в районе Сребреницы, жестоком обращении с пленными боснийскими мусульманами, командовании войсками, принимавшими участие в транспортировке мужчин-мусульман из анклава Сребреница в лагеря, откуда их отправляли на места казней, сдался добровольно 1 апреля 2005 года.
Генерал Сретен Лукич, второй из четырех генералов Коштуницы, которых обвиняли в причастности к этническим чисткам в Косово, сдался добровольно 4 апреля 2005 года. (Надо сказать, что Лукич добровольно сдался в халате и тапочках. Он находился в больнице, где проходил курс лечения. Мы узнали, что до последней минуты он старался договориться о том, чтобы его судили в Сербии, предлагая в обмен на это захватить Караджича.)
Вуядин Попович, помощник командира службы безопасности корпуса Дрина армии боснийских сербов, которого обвиняли в причастности к насильственному выселению и депортации населения Сребреницы и Жепы, а также в контроле за выселением мусульман из анклавов, вывозом мусульман из Поточари за пределы Республики Сербской, а также в транспортировке мужчин-мусульман из Братунаца в лагеря, откуда их отправляли на места казней, сдался добровольно 14 апреля 2005 года. (Попович скрывался в России.)
Командующий югославской армией Небойша Павкович, третий из четырех генералов, которых обвиняли в причастности к этническим чисткам в Косово в 1999 году сдался добровольно 25 апреля 2005 года.
Долго дожидаться награды за доказательства изменившегося отношения страны к сотрудничеству с трибуналом Сербии не пришлось. 12 апреля экспертная комиссия Евросоюза дала позитивную оценку действиям Сербии и Черногории. 25 апреля началось обсуждение соглашения по стабилизации и ассоциации. Одновременно с сербами в Гаагу прибыли и албанцы, командир Армии освобождения Косово Рамуш Харадинай и двое других обвиняемых. Судебная палата согласилась условно освободить бывших помощников Милошевича: бывшего президента Сербии Милана Милутиновича, бывшего начальника штаба югославской армии генерала Драголюба Ойданича, бывшего заместителя премьер-министра Югославии Николу Шайновича и генерала Владимира Лазаревича, которому представилась возможность покататься на новом автомобиле, по слухам, полученном его сыном в обмен на добровольную сдачу отца. В итоге поток добровольно сдавшихся доказывал, что Сербия может сотрудничать с трибуналом, но только в том случае, если Евросоюз и Соединенные Штаты достаточно убедительно покажут, что такое сотрудничество по- прежнему остается основным условием более близких отношений. В то же время мы поняли, что если США и Евросоюз ослабят свою позицию, Сербия не будет делать ничего.
Я вспомнила письмо Кофи Аннана, полученное еще в 2001 году, в котором генеральный секретарь не советовал мне убеждать США и Евросоюз выдвигать подобные требования к Сербии. Где бы мы были, если бы не настаивали на своем? Ответ был очевиден. Наши следователи по-прежнему получали бы горы бесполезных документов, а прокуроры составляли бы обвинительные заключения, которым недоставало бы фактов, и писали бы научные статьи для юридических журналов. А судьи трибунала судили бы только не занимавших высокого положения сербов, задержанных за границей, нескольких хорватов, арестованных после смерти Туджмана, и мусульман из Боснии и Герцеговины, которые сдались добровольно.
Однако, несмотря на целую вереницу сдавшихся добровольно сербов, политика Коштуницы провалилась. Судя по всему, он не был готов эффективно использовать полицию для ареста оставшихся обвиняемых. 8 мая 2005 года я обратилась с просьбой о помощи к президенту Джорджу Бушу, и мне удалось встретиться с ним буквально через десять секунд. В те дни отмечалась 60-я годовщина завершения Второй мировой войны в Европе. Буш приехал в Нидерланды, чтобы отдать дань уважения американцам, канадцам и европейцам, чей прах захоронен на кладбище Маргратен близ Маастрихта. Эти мужчины и женщины отдали свои жизнь за то, чтобы освободить миллионы европейцев от нацистской тирании.
Посол США в Нидерландах Клиффорд М. Собел пригласил меня присутствовать на церемонии и согласился помочь мне встретиться с президентом Бушем. Посол Собел поставил меня в первый ряд ВИП- персон, которые пожимали руку президенту. Рядом со мной находились королева Нидерландов Беатрикс и премьер-министр Ян Питер Балкененде. Мне казалось странным, что я, прокурор трибунала ООН по несуществующему уже балканскому государству, оказалась в подобном обществе. Буш шел вдоль ряда встречавших и разговаривал с каждым. Как истинный техасец, он пожал мою руку и взглянул мне прямо в глаза, словно был моим давним другом. Я же произнесла заранее заготовленную фразу.
«Караджич, — повторил за мной президент. Надо сказать, что эту фамилию он произнес ничуть не лучше меня. — Мы его поймаем». И Буш двинулся дальше.
Мы находились в Голландии, день был пасмурным и холодным. Когда церемония завершилась, я заметила госсекретаря Кондолизу Райс, направлявшуюся к своему автомобилю. Ей явно хотелось побыстрее оказаться в теплом и уютном лимузине. Я пустилась вдогонку. Мои каблуки вязли во влажной земле. За воротами кладбища я спросила у посла Собела, в какой машине едет госсекретарь Райс. «В третьей», — ответил он. Я подошла к машине. Со всех сторон лимузин окружали сотрудники службы безопасности. Но в критический момент мне помогли мои светлые волосы.
