Первый еретик

Новый всплеск оживления прокатился по палубам сотни кораблей.

— Это Сорок Семь-Шестнадцать, — улыбка Лоргара вновь стала задумчивой, хотя меланхолия и лишала ее некоторой доли уверенности. — Мир столь прекрасный.

Свободной рукой он пригладил свою короткую каштановую бородку, чуть длиннее и аккуратнее обычной щетины на подбородке.

— Я не верю, что жители этого мира безнадежно испорчены, но, как мы уже видели, мои решения критикуются.

Смех усилился. Кор Фаэрон и Эреб встретились взглядами, и их смешки присоединились к Легиону. Вся эта легкомысленная веселость служила изгнанию отвратительного воспоминания об унижении, и оба воина понимали это.

— Вы все видели подробности операции, — произнес примарх, — Первый капеллан и Первый капитан сообщили мне, что главы орденов встречались сегодняшним утром, чтобы обсудить задачи и зоны высадки, так что не стану тратить ваше драгоценное время. — в его улыбке поубавилось веселья, но она не покидала его лица. — Император желает, чтобы Семнадцатый Легион вел завоевания быстрее. Если мир нельзя быстро привести к согласию, его следует очистить до основания. Таким образом мы приходим вот к чему.

Эреб вскинул крозиус, и в то же время зубчатая молния проскочила по когтям Кор Фаэрона.

— Сыны мои, — улыбка повелителя исчезла так быстро, что многие усомнились, была ли она вообще, — простите мне слова, которые долг вынуждает меня произнести.

Лоргар поднял булаву из черного железа и указал ей на планету, медленно вращавшуюся на обзорном экране. Бури кружились над ней, словно исполняя метеорологический балет на глазах Легиона: низкая орбита флота проходила по краю атмосферы планеты.

Несущие Слово, — сказал примарх. — Убейте всех мужчин, женщин и детей на этом погрязшем в ереси мире.

Кирена ждала, пока не стало ясно, что Аргел Тал не собирается продолжать. Лишь тогда она заговорила.

— И вы? — спросила она, — вы сделали это?

— А ты не почувствовала, как задрожал корабль, открывая огонь? — капитан прошелся по комнате Кирена задумалась, мерит ли он помещение шагами, или же разглядывает то немногое личное имущество, что у нее было. — Мне слабо верится, что ты спала все двенадцать часов, что длилась орбитальная бомбардировка.

Кирена не спала совсем. Когда два дня назад взвыли сирены, а комната содрогнулась, она знала, что происходит. Боевые корабли Несущих Слово начали атаку с обстрела, длившегося целый день. Как только мириады механических процессов приходили в нужную фазу, основные орудия общим залпом выплевывали зажигательные заряды на планету внизу. От грохота у нее закладывало уши на полминуты и это наихудшее время она оказывалась ослепленной и оглушенной одновременно, лишенной всех чувств. Кто угодно мог войти в комнату, а она бы и не заметила. Кирена лежала на неудобной кровати в плену собственного воображения и молилась о том, чтобы не ощутить незнакомые пальцы на своем лице.

— Я имела в виду не это, — сказала она, — вы спустились на поверхность, когда прекратился огонь с небес?

— Да, мы приземлились в виду единственного уцелевшего города. Его было необходимо уничтожить с земли, орбитальные орудия не смогли пробить защитный щит.

— Вы… вы уничтожили целый мир за один день?

— Мы — Легион Астартес, Кирена. Мы выполнили свой долг.

— Сколько людей погибло?

Аргел Тал видел подсчеты авгуров. Они оценили масштабы жертвоприношения того дня примерно в двести миллионов человек.

— Все, — ответил капитан. — Все люди на планете.

— Я не понимаю, — она прикрыла бесполезные глаза, — все те люди… Чем они заслужили смерть?

— Некоторые культуры нельзя перевоспитать, Кирена. Нельзя рассчитывать на раскаяние цивилизации, которая построена на порочных принципах. Пусть лучше они сгорят, чем живут в нечестивости.

— Но почему они должны были умереть? Какими грехами они запятнали себя?

— Потому, что так пожелал Император. Остальное не имеет значения. Эти люди плюнули на предложенный нами мир, рассмеялись над нашим желанием привести их в лоно Империума и открыто показали свой тяжкий грех невежества, создавая множество разумных машин. Порождение ложной жизни, повторяющей человеческую, омерзительно для нашего рода, подобное нельзя оставлять безнаказанным.

— Но почему? — вновь спросила она. За последние дни эта фраза стала для нее практически мантрой.

Аргел Тал вздохнул.

— Ты знаешь старую пословицу: «Суди о человеке по его вопросам, а не по ответам»?

— Знаю. Нечто похожее было в ходу у нас на Хуре.

— В разных формах она существует по всей галактике. Изначально это терранское выражение. Но на Колхиде есть аналог: «Благословенен разум, в котором не остается места сомнениям».

— Но почему? — еще раз повторила девушка.

Аргел Тал проронил второй вздох. Это оказалось нелегко — девушка была безгранично наивна, а Аргел Тал, как он сам знал, не являлся хорошим учителем. Но кто-то должен был ее просветить. Нет ничего хорошего в утаивании правды.

— Ответ лежит в самих звездах, Кирена. Мы — молодой вид, разбросанный по тысячам миров. В межзвездном пространстве множество угроз: бессчетные виды ксеносов, настроенных враждебно. Те, кто не нападает сразу, чтобы пожрать или уничтожить, опасны по иным причинам. Эти древние цивилизации идут к упадку потому, что не могут поддерживать собственное стабильное развитие, или же потому, что в гордыне создали технологии, которые обрекли их. У этих рас нечему учиться. Вскоре история вычеркнет их со своих страниц. Так оставим ли мы колонии человечества на растерзание чужим или же присоединим их бесценные планеты к мощи молодого Империума? Позволим ли мы этим людям и впредь пребывать в невежестве и навредить себе — а может быть, и нам — или же сокрушим их до того, как они станут еретической угрозой?

— Но…

— Нет, — голос Аргел Тала был холоден, словно камень, — в этот раз никаких «но». Империум прав и потому могуч. Так говорят наши итераторы, так написано в Слове и так будет. Мы преуспели там, где потерпели поражение другие человеческие культуры. Мы возвысились там, где пали чужие расы. Мы повергаем ниц любую солнечную империю или одиночный мир, которые отвергают наш благожелательный союз. Какие еще нужны доказательства того, что мы, и только мы, идем правильным путем?

Кирена умолкла, закусив нижнюю губу.

— В этом… есть смысл.

— Разумеется, есть. Это — истина.

— Итак, они все мертвы. Весь их мир. Расскажи мне, как выглядел их последний город.

— Как пожелаешь. — Аргел Тал пристально взглянул на женщину. За последние четыре недели ее здоровье заметно улучшилось, и теперь она была одета в бесформенное серое облачение слуг Легиона. Когда он впервые встретил ее в одеянии слуги, она спросила у него, какого цвета ее новая одежда.

— Серая, — ответил он.

— Хорошо, — улыбнулась она в ответ, но не стала развивать тему.

Сейчас Аргел Тал смотрел на ее молодое лицо, не омраченное сомнениями или смущением.

— Почему тебе так интересен этот город? — спросил он.