Вокруг Пушкина

действовать соответственно. Как только я узнаю это точно, я тебе дам знать.

А теперь я поговорю с тобой о деле, которое касается только меня лично. Ради Бога, если ты можешь помочь мне, пришли мне несколько сотен рублей, я тебе буду очень бла­годарна. Я нахожусь в очень стесненных обстоятельствах. Мой муж уехал (в Михайловское) и оставил мне только сумму, необходимую для содержания дома. В случае, если ты не можешь этого сделать — не сердись на мою нескромную просьбу, прямо от­кажи и не гневайся.

Прощай, дорогой братец, нежно целую тебя, а также Се­режу и Ваню. Поблагодари, пожалуйста, последнего за па­мять. Мать пишет, что он просил передать мне много доб­рых пожеланий.

ПИСЬМО 11-е

(28 апреля 1836 г. Петербург)

 Дорогой Дмитрий. Получив твое письмо, я тотчас же ис­полнила твое распоряжение. Жуковский взялся просить о твоем деле Блудова (министр МВД, приятель Пушкина, Жуковского, Вяземского и др.) и даже Дашкова, надо, стало быть, наде­яться на успех, если за это время ты не сделал такой глупо­сти и не подал в суд о нашем проклятом усачевском деле в Москве, вместо того, чтобы передать его в Петербургский Сенат, тогда я могла бы обеспечить успех, так как у меня много друзей среди сенаторов, которые мне уже обещали подать свои голоса, тогда как московских я не знаю и никог­да ничего не смогла бы там сделать.

Если я не писала тебе до сих пор, дорогой друг, то ведь ты знаешь мою лень; я это делаю только в том случае, когда знаю, что мои письма могут быть тебе полезны. Ты не мо­жешь пожаловаться, не правда ли, что я плохой комиссио­нер, потому что как только ты мне поручаешь какое-нибудь дело, я тотчас стараюсь его исполнить и не мешкаю тебе со­общить о результатах моих хлопот. Следственно, если у тебя есть какие ко мне поручения, будь уверен, что я всегда прило­жу все мое усердие и поспешность, на какие только способна.

Теперь я поговорю с тобой о делах моего мужа. Так как он стал сейчас журналистом, ему нужна бумага, и вот как он тебе предлагает рассчитываться с ним, если только это тебя не затруднит. Не можешь ли ты поставлять ему бумаги на сумму 4500 в год, это равно содержанию, которое ты даешь каждой из моих сестер; а за бумагу, что он возьмет сверх этой суммы, он тебе уплатит в конце года. Он просит тебя также, если ты согласишься на такие условия (в том случае, однако, если это тебя не стеснит, так как он был бы крайне огорчен причинить тебе лишнее затруднение), вычесть за этот год сумму, которую он задолжал тебе за мою шаль. Зав­тра он уезжает в Москву, тогда, может быть, ты его увидишь и сможешь лично с ним договориться, если же нет, то по­шли ему ответ на эту часть моего письма в Москву, где он предполагает пробыть две или три недели.

Теперь, после того как я исполнила поручение моего му­жа, перейду к поручениям моих сестер. Катинька просит те­бе передать, что ты еще ничего не ответил ей касательно ее Любушки (верховая лошадь Е.Н); раз она здорова, отправь ее немедленно и б е з отговорок, а также и лошадей Спасского, который ждет их с нетерпением и каждый раз о них спрашивает. Впрочем, не жди лошадей Спасского, чтобы отправить Любушку, а также всю сбрую на три дамских лошади. И еще она просит не забыть послать письмо Носову к 1 мая. Я по­ручила Сашиньке, дорогой Дмитрий, попросить у тебя к то­му же числу 200 рублей; если можешь их мне прислать, я те­бе буду очень благодарна.

Надеюсь, что ты сдержишь обещание и приедешь к нам в мае месяце, я приглашаю тебя в крестные отцы, так как именно к этому времени я рассчитываю родить. В ожида­нии удовольствия тебя увидеть нежно тебя целую. Спешу кончить, чтобы пойти позавтракать. Сережу и тебя крепко-крепко целую. Брат Иван, го­ ворят, в Зарайске?Точно ли?

ПИСЬМО 12-е

(Июль 1836 г. Каменный Остров)

            Я не отвечала тебе на последнее письмо, дорогой Дмит­рий, потому что не совсем еще поправилась после родов (Н.Н. родила 23 мая дочь Наталью). Я не говорила мужу о брате Параши (няня Пушкиных), зная, что у него совер­шеннo нет денег.

Теперь я хочу немного поговорить с тобой о моих лич­ных делах. Ты знаешь, что пока я могла обойтись без помо­щи из дома, я это делала, но сейчас мое положение таково, что я считаю даже своим долгом помочь моему мужу в том затруднительном положении, в котором он находится; не­справедливо, чтобы вся тяжесть содержания моей большой семьи падала на него одного, вот почему я вынуждена, доро­ гой брат, прибегнуть к твоей доброте и великодушному сер­дцу, чтобы умолять тебя назначить мне с помощью матери содержание, равное тому, какое получают сестры (в 1836 г. Н.Н. получила из гончаровских доходов 1120 руб, тогда как каждая из сестер получала по 4500 руб.) и, если это возможно, чтобы я начала получать его до января, то есть с будущего месяца. Я тебе откровенно признаюсь, что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю, как вести дом, голова у меня идет кругом. Мне очень не хочется беспокоить мужа всеми своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, подавлен, не может спать по ночам и, следственно, в таком настроении не в состоянии работать, чтобы обеспе­чить нам средства к существованию: для того, чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободна. И стало быть, ты легко поймешь, дорогой Дмитрий, что я обратилась к тебе, чтобы ты мне помог в моей крайней нужде. Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и беско­рыстия, что будет совершенно справедливо, если я со своей стороны постараюсь облегчить его положение (к началу 1836 г. у Пушкина было долгов около 77 тыс. руб.); по край­ней мере содержание, которое ты мне назначишь, пойдет на детей, а это уже благородная цель. Я прошу у тебя этого одолжения без ведома моего мужа, потому что если бы он знал об этом, то несмотря на стесненные обстоятельства, в которых он находится, он помешал бы мне это сделать (Пушкин не мог допустить чтобы его жена просила денег не на наряды, а на содержание детей). Итак, ты не рассердишься на меня, дорогой Дмитрий, за то, что есть нескромного в моей просьбе, будь уверен, что только крайняя необходимость придает мне смелость доку­чать тебе.

Прощай, нежно целую тебя, а также моего славного бра­та Сережу, которого я бы очень хотела снова увидеть. При­шли его к нам хотя бы на некоторое время, не будь таким эгоистом, уступи нам его по крайней мере на несколько дней, мы отошлем его обратно целым и невредимым.

Если Ваня с вами, я его также нежно обнимаю и не могу перестать любить его несмотря на то, что он так отдалился от меня. Сашинька просит тебя, дорогой Дмитрий, при­слать ей адрес Адамса в связи с долгом Жерку (неустановленные лица). Не забудь про кучера; я умоляю Сережу уступить мне своего повара, пока он ему не нужен, а как только он вернется на службу, если он захочет снова иметь его, я ему тотчас же его отошлю.

ПИСЬМО 13-е

(Начало августа 1836 г. Каменный Остров)

Ты не поверишь, дорогой Дмитрий, как мы все три были обрадованы известием о твоей женитьбе. Наконец-то ты же­нат, дай Бог, чтобы ты был так счастлив, как ты того заслу­живаешь, от всего сердца желаю тебе этого. Что касается моей новой сестрицы, я не сомневаюсь в ее счастье, оно все­гда будет зависеть только от нее самой. Я рассчитываю на ее дружбу и с нетерпением жду возможности лично засвидетельствовать ей всю любовь, которую я к ней чувствую. Прошу ее принять от меня небольшой подарок и быть к нему снис­ходительной.

Я только что получила от тебя письмо, посланное после того, в котором ты мне сообщаешь о своей женитьбе, и тебе бесконечно благодарна за содержание, которое ты был так добр мне назначить. Что касается советов, что ты мне да­ешь (уехать в деревню), то еще в прошлом году у моего мужа было такое наме­рение, но он не мог его осуществить, так как не смог полу­чить отпуск.

А с бумагой, которую ты мне прислал по делу Усачева, я, право, не знаю, что делать, кому я должна ее показать, назо­ви мне определенных лиц, тогда, если это мои знакомые, я тотчас же исполню твои поручения.

Скажи Сереже, что у меня есть кое-что в виду для него, есть два места, куда нам было бы не трудно его устроить; од­но у Блудова, где мы могли бы иметь протекцию Александра Строганова (товарищ министра внутренних дел, родственник Н.Н.), а другое у графа Канкрина