Вокруг Пушкина

однако, очень мила. Они уезжают в четверг в Москву, оттуда в Троицкое на лето, и затем возвращаются за границу.

Прощай, дорогой брат, не забудь, Бога ради, нашей про­сьбы о деньгах. Целую тебя, а также Ваничку, но я на него очень сердита. Выдерите ему уши да хоро­шенько, что за лентяй, ничего не пишет.

ПИСЬМО 16-е

АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

Июнь 1835 г. Петербург

Дражайший и уважаемый братец!

Посылаю вам условие, заключенное вашим превосходительством, чтобы напомнить об обещании вами нам данном насчет лошадей, а также и посла, которому поручено их до­ставить. Ради Бога, не задерживай его и особенно чтобы его путешествие не было напрасным. Я полагаю, что он не за­станет тебя на Заводе, тем не менее посылаю тебе это пись­мо на случай, если он встретит тебя по дороге, чтобы ты дал ему письмо к твоим главным министрам, а они отправили с лошадьми и три дамских седла, муштуки, чепраки и проч.. также и деньги на проезд. Таша велела сказать, что если вы ей не купили еще ло­шади, то не отделаетесь без Матильды. Нет, не шутя, н е п р е м е н н о обещание свое испол­ните. Прикажи непременно, чтобы Трофима на Заводе не задерживали, пусть ему дадут два дня отдыха, это все что он просит, так как лето уже наступило; он сможет остаться подольше, когда вернется. Мы переезжаем на Чер­ную речку, следственно, лошади необхо­димы. Еще раз повторяю тебе от имени трех очарователь­ных сестер, ради Бога, не отказывайте нам и велите Трофима отправить с лошадьми без себя. Надеемся на ваше честное слово. Еще два мужских седел, одно для Пушкина, а дру­гое похуже для Трофима.

(Четыре дня спустя. То, что будет дальше, это уже ответ на твое письмо, а начало было написано раньше.)

Таша тебя очень благодарит за подарок и просит употре­бить 500 рублей на шаль, которую она тебя умоляет прислать ей как можно скорее. Спасибо, дорогой братец, за 500 руб­лей, которые мы только что получили, пожалуйста не задер­жи прислать нам остальные деньги; да если можно устройте нас с Носовым, ради Бога, чтоб нам аккуратно 1-го числа получать деньги: не поверите, как мы бьемся. Я понимаю, что тебе в твоем положении трудно в точный срок выплачивать нам со­держание, но раз уж ты назначил деньги Носова для нас, тебе все равно, получим ли мы их 1-го или позднее, а для нас большая разница. Пожалуйста, братец любезный, успокойте нас на этот счет; не сер­дитесь, что мы вам так надоедаем, нас самих теребят со всех сторон. Твое письмо Мятлеву было послано; но его нет в городе, он уехал за границу, так что нам его принесли обратно без результата. Прощайте, Митинька, не задержите нам Трофима и поско­рее отправьте.

Пушкин ради Христа просит, нет ли для него какой-нибудь клячи, он не претендует на что-либо хорошее; лишь бы пристойная была; как приятель он надеется на вас. Даже если лошади прибудут к нам к концу июля, ничего, это будет самое хорошее вре­мя, жары будут меньше; мы все надеемся на вас. Катинька просит передать, что она написала в Ильицыно, что­бы ей прислали Сашку кривую, чтобы заменить Полиньку: поэтому если управляющий оттуда спросит твоего на то рас­поряжения, ты согласишься на эту просьбу, не правда ли?

Вообрази, какую штуку сыграла с нами мать. Эта несчастная шляпка, которую мы для нее заказали, помнишь? так вот, она нашла ее слишком светлой и вернула нам с запис­кой к Таше полной ярости. Но мы ничего не потеряли, так как Тетушка у нас ее купила; так что мать и не подозревает, что она еще оказала нам услугу. Но какое своенравие. Коля­ска прибыла благополучно, и мы тебе за нее бесконечно благодарны; мы уже в ней катались, и хотя Тетушка находит ее отвратительной из-за рессор, мы к этому привыкли, так что все идет хорошо.

ПИСЬМО 17-е

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА ГОНЧАРОВА

С.-Петербург. 22 июля 1835 г.

По приезде Тропа, дорогой Дмитрий, ты легко можешь себе представить наше разочарование и наш священный гнев не видя наших прекрасных скакунов (по-видимом, Д.Н. прислал не тех лошадей), но после прочтения­ твоего письма тебе было даровано великодушное про­щение, так как это было не по твоей вине. Я очень огорчена болезнью моей бедной бесстыдницы (лошади Любушки), ради Бога, как можно лучше позаботься о ней, чтобы на будущий год по крайней мере я имела бы утешение видеть ее такой же пухленькой и красивой, как раньше, а для этого, дорогой братец, береги ее, и чтобы совсем никто ею не пользовался, особенно Ав­густ; пожалуйста, не выдавай ее замуж и дай ей хорошенько поправиться после того, как она выкинула.

Спасибо за 900 рублей, что ты нам прислал с Тропом, они прибыли очень кстати, мы были совершенно без денег, а количество наших долгов только возросло, что нас приво­дит в совершенное отчаяние, ты знаешь, что это такое, бо­лее, чем кто-либо другой: у тебя самого их выше головы. С 19 декабря мы получили от тебя ровно 3600 рублей, следст­венно, приведи в порядок свои счета в соответствии с этим. Ты был бы крайне любезен, если бы велел вручить нам 1 ав­густа через Носова вместо 750 — 890, потому что мы получи­ли в июне не все за последние три месяца; это нам было бы очень кстати, уверяю тебя, так как мы окружены кредитора­ми, которые приходят беспрестанно напомнить нам о себе. В случае, если ты согласишься на эту просьбу, благоволи, до­рогой братец, не задержать дать распоряжение Носову к 1 августа. Как идут твои дела, будет ли хоть когда-нибудь у те­бя просветление, это несносно, я так хотела бы знать, что ты немного успокоился. Признаюсь откровенно, когда мы видим, что наши деньги задерживаются, мы начинаем тебя бранить, но это длится только минуту, так как мы тотчас же начинаем упрекать себя в неблагодарности и в конце кон­цов говорим, что, конечно, если бы ты имел возможность, ты бы не заставлял нас так мучиться. Женись на какой-ни­будь приличной и богатой особе, чтобы немного поправить свои дела.

Что еще сказать тебе о нас? Ты уже знаешь, что мы жи­вем это лето на Черной речке, где мы очень приятно проводим время, и, конечно, не теперь ты стал бы хвалить меня за мои способности к рукоделию, потому что букваль­но я и не вспомню, сколько месяцев я не держала иголки в руках. Правда, зато я читаю все книги, какие только могу до­стать, а если ты меня спросишь, что же я делаю, когда мне нечего делать, я тебе прямо скажу, не краснея (так как я до­шла до самой бесстыдной лени) — ничего, решительно ниче­го. Я прогуливаюсь по саду или сижу на балконе и смотрю на прохожих. Хорошо это, как ты скажешь? Что касается до ме­ня, я нахожу это чрезвычайно удобным. У меня множество женихов, каждый Божий день мне делают предложения, но я еще так молода, что решительно не вижу необходимости торопиться, я могу еще повременить, не правда ли? В мои годы это рискованно выходить такой молодой замуж, у меня еще будет для этого время и через десять лет. У нас теперь каждую неделю балы на водах в Новой деревне. Это очень красиво. В первый раз мне там было очень весело, так как я ни на одну минуту не покидала площадку для танцев, но вчера я прокляла все балы на свете и все, что с этим свя­зано: за весь вечер я не сделала ни шагу, словом, это был один из тех несчастных дней, когда клянешься себе никогда не приходить на бал из-за скуки, которую там испытала.

17 числа мы были в Стрельне, где мы переоделись, что­бы отправиться к Демидову(богач,  миллионер),  который давал бал в двух вер­стах оттуда, в бывшем поместье княгини Шаховской. Этот праздник, на который было истрачено 400 тысяч рублей, был самым неудавшимся: все, начиная со двора, там ужасно скучали, кавалеров не хватало, а это совершенно невероят­ная вещь в Петербурге, и потом, этого бедного Демидова так невероятно ограбили, один ужин стоил 40 тысяч, а был самый плохой, какой только можно себе представить; мороженое стоило 30 тысяч, а старые канделябры, которые ты­сячу лет валялись у Гамбса (владелец мебельного магазина) на чердаке, были куплены за 14 тысяч рублей. В общем, это ужас что стоил этот праздник и как там было скучно.

Таша умоляет тебя не забыть про ее шаль, а то она го­ворит, за что ей даром родить, если ей не дарят. Целую тебя и Ваню от всей души.

Что касается процесса с Усачевым, то при всем желании ни Тетушка, ни мадам Заг[ряжская] ничего не могут сде­лать, так как им не удается увидеться с Лонг[иновым], кото­рый живет в Царском, и к тому же эти господа обещают и забывают так легко. Тетушка говорит, что тебе непремен­но надо иметь здесь