— Ну ничего ж себе… А как же с его воскрешением?! Ведь есть свидетели, есть плащаница, есть масса связанных с его именем чудес…
Первый имел такой вид, словно я ему до смерти надоел своими расспросами. Как гениальный, но уже уставший от расспросов малолетнего сына отец озирается в поисках спасения. Предмета, что отвлёк бы его чадо от бесконечной болтовни и приставаний. Но поскольку я был немного постарше упомянутого карапуза, да и не отмахнуться ж просто так от того, кто через малое время оставит Первого без своего присутствия, невозможно, Маакуа терпеливо сносил пытки моим любопытством:
— Это вообще отдельная тема, и чтобы её развить, дня мне не хватит точно. Скажу лишь, что среди человечества всегда хватало, как ты знаешь, тех, кто в силу собственной же фантазии, что чаще губит, чем выручает, всегда были те, кто выступит свидетелем хоть сотворения Мира. Была бы тема интересной и плодотворной. Умные ваши правители подхватили идею, сделав из неё новую религию. Перемешав всё на свете в сумасшедший компот, они породили «христианство». Как новую ветвь возможностей, на которой вскоре взросли плоды покорности и безропотности масс. Конечно, для полноты эффекта новую веру «разбавили» парой сентенций о заповедях, состраданию к ближнему… Но всё это больше напоминает свод законов земного поведения индивидуума, чем руководство о стремлении ввысь, — туда, где по-настоящему может проявиться потенциал личности, души… Лишь среди великолепия Его чертогов существо способно осознать суть замысла Господнего. А не посреди болота запрещающих догм, в которых Вера, основанная на стращании карами, есть скорее кнут и кандалы, чем зовущий к Нему возвышенный полёт… Ваши «веропричастники» не рискнули удалить из Его письменных свидетельств выражений вроде 'помните, — Я никого не посылал, дабы кто-то являл вам чудеса от Моего имени', и, тем не менее, являют чудеса до сих пор. Опираясь на них в собственных целях. Что же касается смерти ИИУСа, то его химический распад на молекулярном уровне был запрограммирован изначально. В него был заложен «заряд» реактивов, способный растворить его после смерти без остатка. Он весь был пропитан этой смесью и попросту неспешно сгорел. Весь, — от лёгкого скелета до остальных тканей и «начинки». А сгорая, оставил на ткани отпечаток. Вполне естественный процесс. Ты же знаешь принцип печати фотографий? Ну, примерно то же самое и с ним. Ни к чему, я думаю, было оставлять на Земле свидетельство чуждых технологий. Только представь себе, что творилось бы спустя полгода в Риме или Генуе, обнаружь ваши жрецы такое? — Он глянул на меня.
Я поёжился. Так странно и непривычно было слушать такие откровения, с грохотом и треском обрушивающие здания привычных канонов и догм, впитанных с молоком матери. Да, прав Маакуа, что подобные знания пока не доведут нас до добра. Пожалуй, и мне расхотелось дальнейших расспросов на эту тему. А потому я предпочёл её немного сменить:
— Ну, а Сатана? Что ты имел ввиду, когда спрашивал меня о нём?
Анаггеал мечтательно уставился в пространство.
— О, знаешь… Я бы не отказался носить столь достойное имя! Нет, не в нарицательном смысле, вами неизвестно почему изменённому в пугалку, а в его древней и настоящей транскрипции. Так эрвейли, — раса одного из Двоих, Норга, называла тех Древних, кто умел «пожирать» Пространство, преобразовывая энергии в любые желаемые им формы. Их было очень немного, и они встречались среди Пустоты нечасто. Но если уж попадались на чьём-то пути, можно было не сомневаться, — эти существа окажут вам помощь в любом случае. Нуждаетесь ли вы в пище, в топливе, в запасных частях…
Тут я мимоходом вспомнил образ поведения зайцев. У тех тот же закон, — зайчиха, вне зависимости оттого, хочет она или нет, обязана накормить молодых зайчат, где бы она на них не наткнулась. То есть чужих детей. И лишь потом могла идти по своим делам дальше…
— …Всё было им подвластно. Никто так и не понял, откуда они взялись. Но я подозреваю, что их «рассыпал» во Вселенной сам Он, как «резерв», спасительный островок, никогда не оскудевающий «склад» для двигающихся масс существ. 'Да не оскудеет рука дающего'… Вы назвали бы их 'добрыми чёрными магами', и были б недалеки от истины. Саан-тана и значит — 'житель Темноты'. Пастухи вечно снующей туда-сюда и рискующей в пути Вселенной. Может, потому вы и решили, что это — одно из лиц Зла? Не знаю, но их мастерство владения материями действительно восходило до такой степени, что они переставали нуждаться в твёрдой опоре под ногами. И жили в Пустоте, как беззаботные облака в атмосфере. Ничего не желая, кроме собственного занятия, и ни к кому не питая неприязни. Удивительные создания. Уродливые и страшные в вашем понимании, но с полною щедрости и миролюбия душой. И держащие в руках бразды обилия и достатка. Не боги и не обычные существа. Помнишь 'манну небесную', 'рог изобилия'? Их работа. Долгое время они вскармливали любую расу, что наткнётся на них в бездне Систем, а потом… Потом приволокли эти чудеса и сюда, к вам. И с их помощью решали для уже многочисленных вас, ещё не знающих ни плуга, ни серпа, проблему питания. Одному Сущему известно, как они это делали, но что из одного хлеба они легко стряпали тысячу, так же реально, как и то, что я вижусь тебе богомолом… Ходили толки, что они общались с Ним без любых посредников. Может, как раз тогда, когда они пичкали вас высококалорийным рационом, тогда ж они и пугали вас до смерти? И казались вам Сатаной, держащим в руках то самое «чудо», за которое потом потребует душу? Кто знает… Во всяком случае, есть и пользоваться даваемыми ими благами вы не отказывались. Да если б они были здесь до сих пор, по доброте своей они раскормили б вас до ужасных размеров… — Анаггеал рассмеялся. — Именно им эрвейли также обязаны своим выживанием и первыми контактами с Упорядоченным. Их тоже вскормили и даже 'вывели в свет' Саан-таны.
— Господи, чего только нет в Твоей Вселенной… И куда ж они потом делись?
— Куда и многие другие, я думаю, по воле Рока оказавшиеся на пути Противостояния. Сильные смели всех и вся, до чего сумели дотянуться в своём стремлении к доминированию. Без разбору. Некоторое их количество было вынуждено «угощать» даже вечно готовых жрать деоммандов. Мы смогли сберечь для вас лишь некоторых, и до последнего они о вас заботились. Пока вы не научились заботиться о пище самостоятельно. Последние из их числа, что смогли мы разыскать когда-то, ушли ещё с армиями Двоих, где и остались навеки. Мёртвыми, насколько я понимаю. И те, и другие. Потому как тонхи не понимают душевных порывов Добра. Впрочем, как и вы до сих пор…
Он решительно встал. По его виду я определил, что моё время истекло. И хотя у меня оставалась ещё масса разных вопросов, я понял, что ответы на них мне предстоит получать всю оставшуюся Вечность. Вот в ней и наговорюсь. Хотя тем для подобных бесед я, пожалуй, найду гораздо больше, чем у них там достанет ответов… Это я умею!
— …Предначертанное сбылось. 'Двенадцать Апостолов', чьи имена — замаскированные данные вашего Дома, сослужили свою службу. В какой-то мере я пока даже рад, что присущие описанным Им пороки и слабости героев, черты «сторон» и в этот раз нашли своих временных земных «владельцев». Как у Иуды — предательство, у Петра — верность… Нашлись и были отмечены все. Так или иначе, вы, люди, собственной кровью омыли своё право здесь жить. Сутью своей подтвердили неутраченное родство с Его добротою и могуществом. Пожалуй, лишь Любовь всё ещё осталась для вас тайной за семью замками…
Не знаю, удалось ли мне убедить Маакуа в своей правоте, но я напоследок всё же настырно попытался:
— Всё у нас в порядке с этим Его даром. Просто мне кажется, что в силу каких-то причин она просыпается в нас лишь в последние минуты существования. Сказать точнее — в часы прощания. И оттого в эти мгновения переживается нами наиболее остро, словно так и не успев — за суматохой и сухостью нашего суетного бытия — стать настолько привычной, утратившей горячий смысл проявления, данностью. Мы всё же знаем, что такое Любовь, Первый. Просто мы ещё слишком малы, чтобы иметь её в себе в виде всеобъемлющего чувства. Я думаю, придёт то время, когда мы станем настолько велики, что будем состоять из неё целиком. Как Мир состоит из противоречий, мы будем полны самыми чистыми и яркими её проявлениями. А пока — не суди нас строго. У ругаемых часто детей, окромя привитого им сознания ущербности, не бывает ни чувства собственного достоинства, ни великого будущего…
Он не ответил. Да мне этого и не требовалось. Не двигаясь и не говоря больше ни слова, мы смотрели, как по усыпанной мелкими обломками породы поверхности спутника в нашу сторону движутся Двое. Их «лица» сегодня прямо-таки лучились. Пожалуй, лишь я понимал источник этой радости на этих довольных мордах. Так пусть наша общая тайна таковой навсегда и останется. Иначе, невзирая на мою душевную щедрость, с них спросят. За нарушение предоставленых мне свыше условий и «льгот», призванных облегчить выполнение задачи, не видать им скорой новой жизни, как своих ушей. Новых ушей,
