— Открой, открой Хаара… — Джим медленно двигался к нему, не мигая и внимательно всматриваясь в лицо связиста. Голос его теперь был просителен и вкрадчив.
Сержанту стало как-то не по себе, потому как не единожды слышал он о неуёмной силе идиотов. Он тревожно оглянулся, осматривая коридор на предмет наличия в нём кого-либо ещё. Но тот, являясь лишь переходным, не подлежал тщательной охране. А посему был пуст, лишь монотонное гудение ламп под приземистым потолком наполняло помещение едва уловимой нотой тревожного ожидания.
Голос…
Этот голос показался Дику странно знакомым, и в то же время он не был голосом бедняги Робинсона.
Брэндон почувствовал, что странно близок к панике. Казалось, ещё немного, и он станет звать на помощь, если это ходячее недоразумение подойдёт ближе. Честное слово, он будет орать в голос, потому как Робинсон его…пугал!
Да-да, именно такое чувство вдруг начало полнить Брэндона, который, словно заворожённый, наблюдал за крадущимся по над стенами Джимом.
Потом, словно спохватившись, сержант помотал головой, крепко зажмурив глаза и будто отгоняя наваждение.
«Какого чёрта?!» — спросил он сам себя, будто досадуя за минутную слабость. «Человек буквально встал со смертного одра, ну чудит, понятное дело… А я уже и мамку, и карательный отряд звать вознамерился».
И чтобы вновь обрести душевное равновесие, Дик решил быть с Джимом построже:
— Господин Робинсон, — говорят, упоминание фамилии больного в режиме официоза помогает быстро привести последнего в чувство. Тот словно просыпается, недоумённо озираясь вокруг, и стыдливо краснеет, как нашкодивший школьник.
Очевидно, подсознательная память хранит самые важные и яркие отрывки неадекватного поведения, и в момент «пробуждения» она услужливо «подкладывает свинью» хозяину, вываливая на блюдо одновременно с осознанием просыпающейся совести ворох «неудобных» воспоминаний.
Дик был немного «подкован» в вопросах прикладной психологии, — во всяком случае, так считал он сам. И сейчас решил провести небольшой «тренинг» с Джимми, уже внутренне ухмыляясь и предвкушая, как стушуется и заелозит очухавшийся Робинсон перед его суровым тоном и грозным взглядом…
— Господин Робинсон, если мне не изменяет память, в данный момент Вы должны находиться в противоположном крыле, на своей койке. А заботу о капитане Хора, который, к Вашему сведению и к нашему удовольствию, находится по эту сторону дверей, предоставьте мне… Поэтому я требую немедленно прийти в себя, развернуться на сто восемьдесят градусов и бодрым шагом отправиться на своё лечебное место!
— И-и раз! — говоря это, Дик не мог сдержать улыбки, в собственном воображении рисуя самого себя эдаким закалённым в боях с «буйными» психиатром.
— Идём бодрее, спим веселее…
Однако последнюю фразу сержант произносил уже менее уверенным тоном.
Поскольку всё то время, пока он бодро разглагольствовал, это странное создание, всё меньше и меньше, на взгляд связиста, походившее на такого привычного Джима, неспешно, но целенаправленно продолжало своё решительное движение. И теперь оно стояло почти перед ним, пялясь мутными глазами ему в лицо, и с абсолютным, олимпийским спокойствием явно пропустило мимо ушей всё, ему адресованное.
Робинсон не просто проигнорировал сказанное, он даже критически и как-то насмешливо оглядел тощую фигуру Дика во время этого монолога.
Более того, Джимми раскрыл рот и отрешённо произнёс:
— «Полярная Сова», обеспечьте взаимодействие с группой. Сообщите коды вашего внешнего доступа… Погода не позволяет осуществить перелёт непосредственно к месту. Выдвигаемся пешим порядком…
При этих словах связист чуть не вскрикнул от неожиданности. Так вот чей голос напоминал ему голос Джимми! Голос майора Пристлоу, руководителя группы, шедшей на выручку запертым в Убежище…
Эту передачу Дик лично принимал пять дней назад. И уже вышли все разумные сроки, по которым специалисты должны были б прибыть на место. Однако они всё не появлялись, а бодрый голос майора, время от времени выходящий в эфир и повторявший, чтобы в бункере «крепились». Группа, мол, немного застряла в невероятно сильных и глубоких снегах…
Горло Дика перехватило. Внезапное озарение, страшная загадка плеснулись в границах его мозга горячей волной.
Это он, Джимми, «вещал» в пустом эфире, выдавая голосом майора «сеансы кратковременной связи». А самой группы, как можно было и ожидать, либо давно нет в живых, либо так никогда и не было!
…Незадолго до атаки неведомых существ он читал в Сети откровенную белиберду о «касте потенциально Спящих», якобы разбросанных по миру и имеющих единственной для себя целью обеспечение «коридоров» для грядущего пришествия на планету чуждого и чёрствого разума…
Автор взахлёб расписывал возможности этих самых «коридорных», снабдив их для пущей убедительности экстрасенсорными способностями и мёртвым разумом, управляющим неживым уже телом. Эдакие модернизированные зомби…
Тогда это показалось ему просто смешным, ибо автор-новичок, с некоторой помпой разместивший на литературном сайте своё откровенно слабенькое «произведение», был со всех сторон засыпан насмешками, весьма скоро стыдливо удалил его и сбежал с ресурса под улюлюканье «продвинутых» и маститых.
Однако теперь…
Теперь он, Дик Брэндон, стоял перед кем-то, по словам того же злосчастного писаки, весьма похожим на «начертанных» им Спящих, и при этом он явственно убеждается в том, что…
Чёрт, чёрт! — этот урод, в глазах которого действительно напрочь отсутствует человеческий разум, «вёл передачу», будучи прикованным к постели?!
Силой мысли, или каким ещё способом?!
Господи, сохрани нас всех…
Почему же так уныло и предательски пуст коридор? Где охрана, где все остальные?!
Неужели эту картину никто больше не наблюдает, и неужели он, Дик Брэндон, не спит? А всё происходящее с ним — жуткая, нереальная явь?!
…Вжавшийся в стену Дик не смел и дохнуть, в то время как тело Робинсона рассматривало его внимательно и неторопливо, отвалив челюсть и слегка закатив блеклые зрачки.
И при тусклом свете Дик вблизи явственно увидел, что лицо Джимми, если так можно ещё было называть эту кошмарную куклу, подёрнуто изнутри признаками тщательно сдерживаемого неведомыми силами глубокого некроза…
Похоже, то, что стояло перед ним, уже ни убить, ни даже оглушить нельзя.
— Ты… Спящий? — Сержанту и самому было невдомёк, зачем и почему он задал этот вопрос.
Но «кукла», как он мысленно успел окрестить про себя ходячий полутруп, слегка оживилась и облизнула губы синюшным языком:
— Да-ааа, человек… Я — Спящий. Меня нарекли Доланом. И мне дарована возможность оказать последнюю услугу Хаара в этом мире… Открой… ворота…, человек-ккк… — Его голос сорвался на свистящий хрип, как будто в глубине груди полетели какие-то настройки.
— Я… я не могу… — Дик пытался мышью протиснуться по стене мимо смердящего ему прямо в лицо Джимми. Вернее, Спящего. — Только капитан…, он… может…
— Он… знает? — «Кукла» проявляла признаки заинтересованности, и неожиданно для себя самого Брэндон осознал, что он всё ещё способен удивляться тому, что мёртвое, по сути, тело всё ещё способно вести «беседу» со смыслом.
Тембр голоса, несомненно, Робинсону не принадлежал, тогда кто же и каким образом заставил это убогое подобие человека «мыслить», двигаться и говорить?!
Кажется, мальчишка с сайта писал что-то про «подкачку» Спящих со стороны «гостей», про поддержку их жизнедеятельности на высоком физическом уровне… до тех пор, пока «зомби» не выполнит
