«ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения N 11–12 2007г.

Среди анекдотов и поз.
Страница, занявшая место
Истерик, мольбы и слез.

На ходу

Я выйду на ходу
Из всех вагонов жизни,
Оставив чемодан
В оплаченном купе.
Случайные попутчики
По мне не справят тризну,
А старые друзья
Рассеются в толпе.
Я буду помнить шаг —
Последний и крылатый
И тот финальный свист,
И сдернутый стоп-кран…
Я выйду на ходу
Из всех вагонов жизни,
Оставив вам стихов
Последний чемодан.

* * *

Нет больше этого мотива.
Погас. Исчез из головы.
Твой друг-игрок «Локомотива»
Не пил и не курил травы.

И оттого в рядах умерших
Мне не хватает лишь его.
Послушай! Это бьется сердце!
Не предвещая ничего.

Одна

Одна уезжает в Томск, другая в Сургут на год,
Здесь ливни по крышам бьют, вода замерзает в лёд.

Деревья исходят смолой, жужжит насекомых рой:
Одна из Сургута на час, другая из Томска — домой.

Смурнеет мучнистая высь и мерзко исходит дождём,
Мы ждём из Сургута вестей. Из Томска уже не ждём.

Они к нам придут, смеясь, и так же легко уйдут,
Когда поезд объявят на Томск и самолёт на Сургут.

Мария — юный возраст

Мария — юный возраст лежала под ольхой,
В её худой ладошке светился золотой,
А дома мама злая грозила кочергой,
И старый отчим пьяный едва не пнул ногой.

Мария — юный возраст мечтала и плыла
По бурным водам Стикса под знаменем Орла…
А дома подгорали на газплите блины
И брат опять подрался и разорвал штаны.

Мария — юный возраст зарылась в лопухи,
Её друзья — подруги такие дураки,
И дома всё не ладно, и дед вчера сказал:
«Иди гуляй, шалава!» и серьги отобрал.

Мария — юный возраст в коричневых туфлях,
С красивой шевелюрой, с заколкой в волосах
С огромными глазами заплакала навзрыд,
И дома все сказали: «Ну что за мрачный вид?»

И брат штаны заштопал, и дед ворчать не стал,
И мама приласкала, и отчим не пристал,
И в худенькой ладони согрелся золотой,
Мария — юный возраст лежала под ольхой…