Журнал «День и ночь» 2010-1 (75)

Сеет свет с высоты.
Бездорожицей скрыты,
Затаились скиты.

Дебри дикого края
С опостылой зимой!
Лишь кометы сгорают
Над печалью земной.

А по наледи звонкой,
Задыхаясь от дум,
Идет с верною жёнкой
Протопоп Аввакум;

Еле двигает ноги —
На ухабах скользит!
Армячишко убогий
Рыбьим мехом подбит.

Словно связку сокровищ,
Ветер тронул крылом:
«Долго ль муки, Петрович?»
«А — покуда живём!»

«И добро, что покуда.
Значит, надо идти».
Эти звуки оттуда,
С векового пути.

Нос крылато-ноздрястый,
Отчеканенный лоб.
Я кричу ему: «Здравствуй,
Огневой протопоп!»

Дерзким оком окинул,
Вроде, что-то сказал,
И, как не было, сгинул,
В белом мраке пропал.

Голос вещего рока,
Наваждение? — Чу:
«Семя лжи и порока,
Знать тебя не хочу!..»

Не лететь бы упрямо,
Повернуть на пути,
До ближайшего яма
С Аввакумом дойти, —

Разместиться соседом
Да послушать рассказ,
Чтоб катилась беседа,
Будто слёзы из глаз, —

Безоглядно, сурово,
Торопясь, не спеша,
И у каждого слова
Наизнанку душа.

Аромат медуницы
Источает гланол…
Мне б назад воротиться,
А — за веком пошёл!..

Следы

Росой усыпаны, седы —
Глухой кустарник и поляна,
Куда я выехал. И странно —
Трава и чёткие следы:

С детьми медведица прошла!
Как будто лодку протащили,
И вдоль бортов её скользили,
Росу сшибая, два весла…

* * *

В палате нашей,
В двадцатый век,