Приглашение к путешествию
Жара, как на юге. Среда. Гермесова точка недели. Мы так торопились сюда, что даже прийти не успели в себя, оказавшись взамен двоих постояльцев отеля. В окошке горит цикламен. Двадцатые числа апреля. Твой день. Донимает Нева, братается с ветром и слепит. Волна, как чудная молва, одни восклицания лепит. Другие даются с трудом. Известная суетность вкуса. И некогда праздновать в том уже ни героя, ни труса. Среди ожиданий повтор среды обретений рапсода, на многоканальный простор балтийская рвётся свобода. И небо, сплотив покрова над нами, безличное сбросив, свои подбирает слова на зависть — Исакий, Иосиф. Приглашение к путешествию
Охота молоть языком расстояний приплод (значений трясётся шкала поневоле пробега), триумф ли жены любопытств пожинающий Лот, наука ли разоблачений от Альфа к Омега? Не так ли ночной небосток — пережитков трансфер на грешную Землю с не менее, скажем, Венеры, по штату на слух полагается музыка сфер влияния невыносимой на то атмосферы. Засим остаётся готовность ответить на зов пространства пока твой подсумок грудной «не заёкал», пока звездочёты с трудом вычитают улов из двух мотыльков между двух запылившихся стёкол. Звёзды в окошке искрят о своём неслышно. Так по губам не поймёшь из обратных драму связей. К примеру, что яблоку Ева, Кришна, Ньютон, Парис — по классическому там-таму. По бестолковости выбора между злами, выхода нет, перепробуешь все регистры. Ладно, хотя б из чего возгорелось пламя, звёзды декабрьские в дело идут на искры. * * * Видимость необозримого не помешала б. Пой свою партию битого часа калиф, пей ежедневное пойло обживок и жалоб, бей в барабан, атмосферную плоть раскалив. Выдержка нам изменяет, подобная снимку, фотобумага помалу теряет чутьё. Видишь, едва различимые режем в обнимку правду чуть больше положенной, сами — чуть ё… * * * Архитектурной быть бузе. Колодой через пень колонна. Марсель, магалам Корбюзье грозит Гвардейская Мадонна. Неаполь, вопли — наплевать. Равенна варваров нирвана. Коробит Кордобы кровать и телерана Тегерана. Умом горюет и Москвой усатый Бомбардир — неладен. Великобритов сводит свой над Темзой боем Биг-Бен-Ладен. Версаль задуман как верстак, Суэц — подобно суициду. Под новым колпаком рейхстаг, и остеклили пирамиду у Лувра. Скользкий матерьял ужимок лакомых и жестов. Лас-Вегас главный ареал градосмесительных инцестов. Мир обезбашен до небес. От Вавилона без оглядок 
