подробностях, кинематограф уже никуда. Но вот само путешествие с чеченским мальчиком сжалось, и его невыносимая психологическая глубина куда-то ушла. Правда, описание шерстяных носков, которое я запомнил, сохранилось. Опять два блестящих актёра: Вячеслав Крикунов и Пётр Логачёв. […]
Довольно быстро после последнего просмотра раскидали все премии и призы. Никаких особенно неожиданностей последний день не принёс. Фильм Игоря Масленникова «Взятки гладки» по пьесе Островского «Доходное место» не оказался таким хорошим, как мне бы хотелось, при моей любви к Островскому и симпатии к Масленникову. Как я осторожно ни выкручивал руки жюри, ничего путёвого, кроме какой-то нелепой медной вазы от района, фильму дать не удалось. И с актёрами здесь, мне кажется, не вполне удачно, по крайней мере, Олег Басилашвили работает удивительно трафаретно, до боли знакомый Жадов безлик, что-то есть ещё в другом молодом актёре, но, как мне кажется, основная неудача — сценарий Валуцкого.
Он делает уже второй фильм по Островскому с Масленниковым. Как обычно, в народном духе, без особых углублений был сделан фильм «Наследники» режиссёра Константина Одегова, которого я помню и по предыдущим фестивалям. Стиль этот любим публикой, да и сам фильм смотрю с удовольствием, не как искусство, а как некие рисунки с жизни. Здесь опять Сибирь, захолустье, пьянство, хорошие и плохие люди. Снова — школьники, бандиты, воры, стечение обстоятельств. Я уже знал — против народа не попрёшь — Одегов получает приз зрительских симпатий и всё-таки выбил для картины приз за роль второго плана. Это Александр Голубков, актёр из Моссовета, сыгравший бандита Мишу. Актёр с редчайшей достоверностью.
Последнее, что мы видели, это ожидаемый, и, боюсь, способный перевернуть все мои предварительные намётки фильм «Пассажирка» Станислава Говорухина. В основе рассказы К. Станюковича. Ожидания не оправдались. На этот раз тоже была редкой красоты актриса Анна Горшкова, но тот трепет женской любви и мерцание женского характера, которые всегда просвечивали в актрисах Говорухина, не было. И всё равно фильм очень красивый, зрелищный, с прекрасным показом быта флота на царских кораблях, с роскошной этнографией былого, и мы дали ему второй по значению приз. Я уже вручал в своё время Говорухину 90 томов Толстого, на сей раз это будет энциклопедия Терры.
«Гранатовый браслет» на нашем маленьком совещании, которое мы собрали после ужина и всех просмотров, достался Александру Прошкину. Занятно то, что в это время седьмой член жюри, Виктор Матизен, летел из Москвы. А параллельно, у Вл. Соловьёва в его «К барьеру», Виктора изо всех сил поливал Николай Бурляев. Итак, естественно, хотя Прошкин и считает, что на этом фестивале его недолюбливают, но и 5 тыс. долларов, и «Гранатовый браслет» получит он. Приз за лучшую режиссуру получит Алексей Учитель за своего «Пленного». Молодой актёр Иван Жидков («Улыбка Бога, или чисто одесская история») увезёт приз за лучшую главную мужскую роль — решили дать именно молодому, пусть счастливо стартует. За лучшую женскую получит тоже молодая актриса Лощилина — фильм по повести Василя Быкова. Практически я выколотил 60 тысяч — губернаторский приз — для Александра Балабанова за его «Морфий». С некоторым напрягом, минуя большие и дорогие картины, включая и украинскую «Иллюзию страха», дали приз «За дебют» ленинградским студентам за их «Высокие чувства». Уж здесь, по крайней мере, очевидно, что и режиссёр, и сценарист состоялись.
Потом приехал Витя Матизен, рассказывал о своеобразии речей Никиты Михалкова и о том, что всё это ещё не закончилось — несгибаемый Марлен Хуциев ещё будет судиться. Всех аргументов не привожу. Естественно, седьмой член жюри всё одобрил.
Утром, когда всё жюри поехало по Пушкинско-Набоковским местам, я под дождём и по раскисшему снегу погулял по моему любимому Гатчинскому дворцовому парку. Обошёл весь дворец, послушал звон курантов, похожий на шелест времени. Какая печаль по минувшему. На площади перед дворцом нашёл никогда ранее не виденную мною мемориальную плиту. Наверное, раньше об этом рассказывал экскурсовод. Именно здесь, перед дворцом, на огромном митинге в ноябре 1917-го года первый военный комиссар Николай Дыбенко уговорил казаков прекратить выступления против только что родившейся новой советской власти. А так бы, смотришь, и восстановили бы казаки вместе с ребятами из дивизий Краснова Временное правительство. Огромная посыпанная песком площадь со стоящим на ней невысоким памятником Павлу Первому сразу ожила. Голоса, крики, хриплый голос молодого наркома. Ах, какая непростая шла жизнь.
Потом дошёл до Приаратского дворца, на улице, почти обращённой к озеру, несколько сожжённых деревянных домов. Высокие, как колонны, стройные печные трубы — жгут дома на лучших исторических местах, с видом на озеро и ещё на царские достопримечательности. На одном из заборов, окружающих свежее пепелище, краской выведен призыв к прокурору. Постоял на площади перед дворцом: вспомнил былое, рыцарские турниры, горячий глинтвейн. Ах, Генриетта Карповна, ах.
Во время обеда обнаружил новость, меня обескуражившую. Губернатор решил дать свой приз не «Морфию» Алексея Балабанова, а фильму по повести Василя Быкова «Обречённые на войну». В контексте посещения с пасторским визитом именно сегодня Гатчины новым патриархом Кириллом это вполне логично. Честно говоря, это следствие того, что опять я изменил своей интуиции и пошёл на поводу у нашего маленького жюристского общественного мнения. До сих пор считаю, что «Морфий» — это лучший фильм фестиваля, но Андрей Звягинцев очень хвалил «Побег», Матизена не устраивало освещение еврейской темы, да, некий пересол был, я не стал спорить, потому что всё остальное ладно складывалось, и, в результате, фильм остался за бортом. Ах, как жаль! Вторая новость, — это наши журналисты, которые не могут без знакомой и приторной якобы, левизны. Слухи о решении по основным номинациям уже разнеслись, и журналисты взялись за обиженных. Они дали свой приз документальному фильму Валерия Харченко «Бродский. Довлатов. Последнее слово». […]
На церемонию закрытия надел, как и предполагал, синий зайцевский костюм с сюртуком и жилетом и ту шёлковую рубашку, которая была не стирана ещё со времён прошлого фестиваля. Приготовил ещё и сюрприз, памятуя мои прежние размолвки и с губернатором, и с городским головой: взял свою кожаную сумку и положил в неё две надписанных последних книги с романом и дневником. Ход: чего они уж мне на этой сцене не дарили, теперь и я им что-то подарю. Естественно, в смысле прочтения надеюсь только на их жён.
Мне все говорили, что церемония закрытия прошла хорошо, но мне она показалась путанной и не очень яркой. Если во время открытия Майоров довольно остроумно играл с текстом, то на этот раз делать этого было не с кем. Не вынесли на сцену ни энциклопедии, ни Толстого, а поставили только несколько показательных томиков. Это не производит впечатления, а вот гора из 60 книг это, было бы, конечно, другое дело. Вдобавок ко всему, Миша Трофимов ещё и посвоевольничал и изменил устоявшийся регламент: я всегда вручаю все три главных приза. Из-за этого возникла некоторая неразбериха.
Больше всех был доволен решением жюри, кажется, А. Прошкин, в разговоре он вспомнил, как яростно здесь же в Гатчине жюри не приняло его «Капитанскую дочку». Ах, та «Дочка», где любовь проходила в сусеках с зерном и где вы демонстрировали выставку икры и осетровых? […]
[…] Ехал в одном купе с Женей Сидоровым, который, конечно, тоскует по своей невостребованности. Интересные разговоры шли в автобусе, когда ехали из Гатчины. Чуть-чуть подвыпив, Андрей Звягинцев так интересно говорил о жюри и о своих литературных пристрастиях. Мне он очень нравится своей внутренней сосредоточенностью, прорываемой иногда мальчишеской разгульностью. […]
Перед тем как отнести стопку газет, которые я прочёл после моего возращения из Гатчины, выписываю единственную новость, которая для меня заслуживала хоть какой-то фиксации […] сообщение в правом верхнем углу «РГ» за пятницу: «К решительным мерам подталкивает ситуация на рынке медикаментов. По данным Росстата, за год (февраль 2009-го и февраль 2008) они подорожали в среднем на 24 процента»… У людей старшего возраста, не имеющих льгот, расходы на таблетки «съедают» уже до трети пенсии». Кто предпримет эти «решительные действия»? Студенчество в России уже давно «наше» и не имеет революционизирующей силы. Может быть, опять пенсионеры перегородят Ленинградское шоссе, как и в недавние времена монетизации льгот?
Утром сначала рассаживал по стаканчикам рассаду помидоров, потом читал «Олигархов», потом сел за дневники. В книге Дэвида Хоффмана, полной замечательных деталей и безусловного знания предмета,
