— Прошу вас, — сказал он дрогнувшим голосом.
— Вернее, два вопроса… Первый: есть ли среди ваших информаторов китаец по имени Цанг Пен Хуа? Я знаю, что называть имена сотрудников противоречит нашим правилам, но прошу вас на этот раз сделать исключение.
— Да, — решительно ответил Дьюсон, — это один из моих информаторов.
— Что вы можете о нем сказать? — настаивал Юбер.
— Он оказал мне уже немало услуг, он хорошо здесь устроился и, несмотря на то что он был выслан с Формозы, доверяет мне.
— А вы ему?
— Разумеется. Я не вижу причин…
— Вы настолько доверяете ему, что сообщили о моем приезде сюда…
— Я действительно говорил ему об этом, так как он беспокоился за меня после совершения двух известных вам убийств. Я в свою очередь тоже хочу задать вам несколько вопросов…
— Подождите, сначала закончим с Цанг Пен Хуа, которого другие называли Диасом и который виновен в смерти двух наших коллег.
Дьюсон попытался возразить, но Юбер продолжал:
— Он пощадил вас только потому, что считал, что вы симпатизируете их делу.
— Действительно, я говорил ему, что не одобряю результаты голосования ООН, но говорить о симпатиях… Что вы решили?
— Необходимо ликвидировать его, другого выхода нет. Найти виновного — это цель моей миссии, но дело не должно получить огласки. Вы готовы идти со мной?
— Я не допущу, чтобы вы пошли туда один, тем более что он живет в доме с другими… Вы в курсе?
Юбер утвердительно кивнул.
— У вас есть револьвер? — спросил резидент.
Юбер достал из внутреннего кармана пиджака револьвер Мигеля Ловареса, неоднократно стрелявший в течение этого дня.
— А у вас? — спросил в свою очередь Юбер.
— Разумеется, в каждой комнате по одному. После убийства Лесли и Джонса я… Вы не можете себе представить… Когда мы займемся Цангом Пен Хуа?
Юбер рассмеялся и похлопал Дьюсона по плечу.
— В этом уже нет необходимости. Налейте мне еще виски, а я расскажу вам о всех событиях сегодняшнего дня.
— Вы подозревали меня?
— Поставьте себя на мое место. Ваше имя фигурировало в блокноте, который мне передала китаянка с соответствующим комментарием. Не только вы оказались в подобном положении. Еще один способ расправиться с американскими агентами… Теперь что касается документов, переснятых у генерала Ловареса. Они теряли всю свою ценность в силу одного их упоминания в анонимном письме, но это позволяло им заставить поверить банду убийц в то, что они представляют собой мощную организацию…
— Удивительно все-таки, — продолжал резидент. — Вы должны поставить свечку Мари-Хосе Сардоаль, так как именно она сообщила вам самые ценные сведения…
— Да, я собираюсь отправиться поблагодарить ее. После ужина я наведаюсь в «Бико Дурадо».
— А как же комиссар Альмейра?
— Он подождет…
В одиннадцать часов вечера Юбер вышел из такси и вошел в «Бико Дурадо».
Заметив его, Мари-Хосе бросилась ему навстречу.
— Дэвид, как я рада тебя видеть! Весь день я… я…
— Тебе так трудно сказать?
— Да. Я влюблена.
— Не расстраивайся. От этой болезни быстро вылечиваются: я знаю много рецептов.
— Господина Левиса просят к телефону, — сказал бармен. — Вы будете говорить здесь или пройдете в кабину?
— В кабину.
Звонил комиссар Альмейра.
— Я повсюду разыскиваю вас, — пролаял он в трубку. — Вы развлекаетесь, а я работаю…
— Вы считаете, что я мало поработал? — насмешливо бросил Юбер.
— Я не это хотел сказать, — пробормотал Альмейра. — Я хотел сказать, что китаянка, которую вы так хорошо привязали, отравилась.
— Сочувствую вам, — вздохнул Юбер, — она была прекрасным свидетелем.
— Да, но она сделала это после того, как дала показания.
— В таком случае чего требует народ? Убийцы на месте… А что думает о событиях генерал Ловарес?
Юбер развлекался.
— Я только что от генерала… Он очень опечален… Это понятно…
— Еще бы, — перебил Юбер. Альмейра прокашлялся и продолжал:
— Сеньор Левис, мне не дает покоя одна мысль… «Ну вот», — подумал Юбер.
— Единственным свидетелем этого дела остается шофер, который, несмотря на полученные удары, смог прекрасно описать своего обидчика… Но мне не хочется портить вам настроение… Желаю вам хорошо провести время в нашей чудесной стране, где есть изумительные уголки… Советую вам отправиться в Эстораль… Это Монте-Карло на Атлантике. В Каске вы встретите множество коронованных в прошлом персон. Все это будет способствовать вашему инвестированию на Иберийском полуострове.
Юберу никак не удавалось остановить этот словесный поток.
— Спасибо, комиссар. Благодарю вас, комиссар. До свидания, комиссар…
В отчаянии он повесил трубку.
Выйдя из кабины, Юбер вытер платком лоб.
— Больной, — сказал он вслух.
— Кто болен? — спросила Мари-Хосе.
— Приятель.
— Что с ним? Это серьезно?
— Достаточно серьезно, бедняга… Словесный понос… Я приглашаю тебя на несколько дней в Эстораль.
— О! Это чудесно! — воскликнула Мари-Хосе. Ее глаза заблестели от возбуждения. — Там столько коронованных особ!..
«Нет, с меня довольно…» — подумал Юбер.
Примечания
1
От английского Sunday Love — Воскресная Любовь.
