вокруг, продавая бананы и только бананы, ностальгия по которым не окончательно покинула сердца домохозяек Бронкса, помнивших таких же разносчиков еще по Деланси-стрит десятилетней давности, когда сами они были еще не представительницами среднего класса, а самыми обычными и типичными выходцами из нижних слоев. Однако эта ностальгия оказала разносчику бананов гораздо меньшую услугу в сравнении с тем, что сделали Дэнни и Пэтти Перкинс, которым никогда за их коротенькую жизнь не приходилось еще видеть телегу разносчиков бананов, за исключением, разумеется, этого юморного грека.
Разносчик бананов приподнял свою замасленную кепочку, увидев, как они приближаются к его тележке, загадочно поблескивая своими полуприкрытыми глазенками.
— Привет, — сказал он. — Вы хотите купить банана?
— Дефицит культуры, — пробормотала Пэтти Перкинс.
— Больше похож на голливудского актера, чем на грека, — констатировал Дэнни.
Пэтти подняла голову.
— Г-мм, возможно. — Она посмотрела на разносчика бананов. — Скажите что-нибудь еще, — прямо попросила она.
Он чуть покраснел и зарычал:
— А ну, сопляки вшивые, чешите отсюда, да побыстрее.
Пэтти Перкинс быстро улыбнулась.
— Ты прав, — сказала она брату.
— Я всегда прав, — ответил Дэнни Перкинс.
Пэтти Перкинс посмотрела на бананы.
— Сколько?
Разносчик бананов ткнул пальцем в большой белый плакат, на котором масляным карандашом было нацарапано: '13 центов — 1 связка. 25 центов — 2 связки'.
— Ну, и как торговля? — поинтересовался Дэнни Перкинс.
К этому времени разносчик бананов уже успел смекнуть, что стоявшие перед ним двое детей были непохожи на всех остальных. Он закурил, потом стал запихивать пачку в задний карман своих брюк и наконец проговорил:
— О, простите меня, — и предложил близнецам Перкинс сигареты.
— Благодарю вас, не надо, — сказал Дэнни. — В этой марке слишком много никотина и смолистых веществ. Вы не пробовали новый сорт 'Кента'?
Они представились друг другу, и грек-разносчик Аристос Депопулос признался, что торговля идет. неважно, но если бы он мог увеличить объем продажи, то и товар бы ему доставался по более низкой цене и тогда он бы не знал забот.
Дэнни Перкинс медленно очистил банан и откусил кончик — дюйма на полтора. Затем он перевел взгляд на плакат и улыбнулся. Близнецы Перкинс носили очки, у них были крепкие зубы, но оба они были маловаты ростом. В семилетнем возрасте они перенесли ревматизм, и каждый из них знал, что еще до достижения совершеннолетия слабое сердце может выкинуть с ними какую-нибудь мерзкую шутку.
Школу они посещали редко, уделяя время в основном практическому самообразованию или тому, что близнецы с некоторой долей преувеличения именовали 'оказанием разных услуг соседям'. Последние, мягко говоря, весьма нелицеприятно отзывались о проделках юных бизнесменов. Перкинсы, конечно же, не были двойняшками, поскольку между мальчиком и девочкой неизбежно должны быть какие-то отличия, но все равно сходство их было весьма заметным.
— Дэн, в чем дело? — спросила Пэтти, заметив гулявшую по губам брата ухмылку, когда он изучал плакат разносчика.
— Все элементарно, — проговорил тот. — На что в первую очередь должен рассчитывать продавец, предлагая свой товар?
— На глупость? — предположила Пэтти.
— Не-а, — он сам забрался на тележку и вытащил засунутую за одну из связок бананов картонку. — Одна связка за тринадцать центов. Две связки — за двадцать пять. Аристос, как часто вам удается продать две связки?
Разносчик пожал тяжелыми плечами. — Иногда бывает. Нечасто, правда. Похоже, у людей туговато с деньгами.
— Ерунда, — сказал Дэнни. — Возможно, у них мало денег на то, чтобы покупать за две тысячи четыреста долларов 'шевроле', красная цена которому 1995 долларов. Но уж пару связок бананов-то каждый может себе позволить.
Пэтти выпятила нижнюю губу. — Отчасти он прав. Люди сейчас прижимистые пошли. Раз он говорит, что по две связки покупают нечасто, я склонна ему верить. По крайней мере, в этом он разбирается.
— С чего это? — спросил Дэнни.
— Эй, — проговорил Аристос Депопулос, — да вы на товар-то гляньте.
— Гляньте на его акцент, — пробормотала Пэтти. — Уж нас-то вы не надуете.
— Послушайте, — сказал Дэнни, — дело в том, что все эти ухищрения вроде продажи пары штук по цене, чуть меньшей, чем две штуки порознь, давно устарели. Люди уже устали от всех этих хитростей. Так, дайте-ка мне ваш карандаш, — проговорил он, и Аристос Депопулос спокойно дал карандаш Дэнни Перкинсу. Без малого двенадцатилетний мальчик взял карандаш, перевернул объявление другой стороной и нацарапал: 'Одна связка — 13 центов. Две связки — 27 центов'. — Вот, — произнес он. Он посмотрел на сестру, которая медленно прочитала ценник и широко улыбнулась, явно одобряя идею брата.
— Гениально, — проговорила она. — Действительно, гениально.
— Не-а, — сказал Дэнни Перкинс. — Это же элементарно.
Грек посмотрел на объявление и сказал:
— Я что, сумасшедший? Да разве кто-нибудь купит пару связок по цене, которая больше, чем за две отдельные связки? Какой в этом смысл?
Пэтти ухмыльнулась.
— Да, трудно иметь дело с недоумками. Разумеется, какой дурак купит теперь пару связок по новой цене. Но, — добавила она, причем личико ее сейчас напоминало чем-то мордочку хитрого грызуна, — но что помешает покупателю приобрести у вас одну связку и дать вам тринадцать центов, а несколько секунд спустя купить еще одну связку и дать вам еще тринадцать центов? Итог: две связки куплены за двадцать шесть центов. Лишь кретины подумают, что они сэкономили цент. На самом деле это вы получили лишний цент.
— Элементарно, — проговорил Дэнни.
Грек нахмурился. Он раздумывал. Потом пошевелил ногой и нахмурился еще больше. Потом он взял ценник, схватил карандаш, энергично замазал старую цену и снова воткнул картонку между желтыми связками.
— Вы на пути к покупке своего первого 'кадиллака', — сказал ему Дэнни Перкинс.
Аристос улыбнулся. Он ничего не ответил. Один 'кадиллак' у него уже был.
Несколько месяцев спустя грека нашли лежащим рядом со своей тележкой. Близнецы Перкинс услышали вой сирены скорой помощи и полицейской машины — стоял жаркий августовский полдень, и они пошли на эти звуки, пока не добрались до места происшествия. Это случилось в двух кварталах от их дома, но все еще в пределах нового жилого комплекса. На одной стороне улицы полицейский приблизился к группе строительных рабочих; рядом валялись банановые корки, у их ног стояли ящички с продовольствием, а за спинами высился недостроенный кирпичный дом — будущий собрат точно таких же строений, окружавших его с обеих сторон. В руках у полицейского была маленькая черная записная книжка, куда он поспешно что- то записывал. На другой стороне улицы остановилась машина скорой помощи, в которую заносили останки Аристоса Депопулоса, тогда как второй полицейский с сердитым видом тоже что-то черкал в своей черной записной книжке. Третий полицейский поднял из пыли лежавший рядом с тележкой кирпич и аккуратно завернул его в кусок мягкой ткани, чтобы не повредить, возможно, оставшиеся на орудии преступления отпечатки пальцев. То, что именно кирпич стал причиной смерти разносчика, было ясно даже полицейскому, поскольку на камне остались следы крови и виднелись несколько прилипших темных спутанных волосков.
