– Понятно. По удалению.
– Вас понял, по удалению.
Легкая передышка – и голос с небес. Кажется, это впереди идущему:
– Понятно, такой-то. Высаживайте пассажиров.
Хм, интересно, он догадается попросить у диспетчера пару минут на осмотр состава? Мне машиниста не слышно, но по ответам диспетчера о диалоге можно догадаться.
– Понятно. N-дцатый, на следующей станции сажайте пассажиров.
Мама родная, это он всех своих мне оставил?!
Въезжаю на станцию. Толпа народа. Куда? У меня и так состав забит. Народ у края. Только не свалитесь! Мне же этот фарш выковыривать, а я сегодня рубаху чистую надел… Бог миловал. Двери.
Физически ощущаю удар толпы, штурмующей состав. Честно скажу, смотреть на это в зеркало не хочется, но надо. Не дай бог… «Осторожно, двери закрываются…» Закрываются-то они осторожно, только закрыться не могут. Из восьми вагонов на пяти горит лампа. Значит, двери не закрыты. Начинаю играть дверьми: приоткрыл – призакрыл. 4… 3… 2… Последняя не гаснет. Во втором вагоне мужчина пытается залезть. Голова в вагоне, а вот задница…
Уже в голос ору:
– Да засадите ему кто-нибудь с ноги по жопе, восемь вагонов одну жопу ждут!!!
Проорал – и легче. Главное, не по микрофону в салон. Случись такое, девять из десяти пассажиров рассмеются и, несмотря на давку, поедут домой в прекрасном настроении, а вот каждый десятый… Оскорбленный до глубины души, он накатает жалобу. И будет, в общем, прав. Не дело это, когда машинист дает волю эмоциям.
Лампа погасла. Давно уже зеленый. Интервал?.. Япона мать! «Ход-1». Боковое зеркало. Народ стеной, ничего не видно. Вроде бы ничего лишнего не торчит. «Ход-3». Машина еле тянет.
– Диспетчер.
– Я диспетчер.
– Диспетчер, N-дцатый маршрут отправился с увеличенным интервалом, пассажиры держали двери.
– Понятно, по возможности сокращайте.
– По возможности, диспетчер…
А чего это мне так хочется?.. Ох, как невовремя. Зря я кофе перед работой пил, а не выпил бы, медики по давлению не пустили бы. Эх, да ладно, в первый раз, что ли? Все зеленое, летим 80 км/ч. Встать. Расстегнуть ширинку. Боковую дверь открыть. Ноги на ширине плеч. Левой ногой упереться в открытую дверь, чтобы не болтало, правой рукой вцепиться в штурвал ручного…
Ветер в харю, а я шпарю…
А до конца утреннего пика осталось меньше двух часов…
Очень часто жалуются, что составы останавливаются в тоннеле. И будут останавливаться! Линия в пик работает на пределе своих возможностей. И малейшая задержка чревата остановкой состава, идущего следом. А держат на каждой станции…
– Ви-и-тя-я!!! Я де-е-ержу-у е-го-о-о!!!
Вопль такой, словно медведя поймал.
А Витя только билет покупает.
Те же рюкзаки. Блин! Ну сколько раз твердили миру: заходишь в состав – сними рюкзак и неси перед собой. В пик – просто обязательно, ведь по закону подлости зажмет! А машинист будет играть дверьми, перемалывая содержимое рюкзака в мелкую труху, пока не догадается гражданин пассажир, что это он задерживает всех.
Вспомнил – и накаркал: вон рюкзак торчит наружу! Дверьми играю. Без толку. Кто-то с платформы пытается затолкать выпирающие части этого чуда текстильной промышленности в вагон. Спасибо, не ногами, пока руками пихает. Ага, кажется, хозяин рюкзака понял, чего от него хотят. Закрылись двери. Поехали…
– Уважаемые пассажиры, побыстрее производим высадку и посадку. Не задерживаем отправление поезда.
И вдогонку:
– Счастливого вам пути.
Я понимаю, что в сложившейся ситуации это звучит как издевка, но все-таки…
Счастливого вам пути.
…Домой пришел и думаю: не выпить ли чего покрепче? Сегодня чуть красный не пролетел. Но ведь не пролетел, верно? Поэтому буду пить йогурт. Спас опыт. Я, конечно, понимаю тормозные пути и прочее, но… Выброс лошадиной дозы адреналина в кровь, когда ты вылетаешь под красный на восьмидесяти километрах в час, груженный по максимуму, один вагон не собирает схему на тормоз, а на другом выбивает реле перегрузки – это непередаваемо.
Ничто меня так не будоражит, как пик на ТКЛ при опоздании. Машина в двести сорок тонн, а в ней еще сто пятьдесят тонн народу, светофоры, открывающиеся при подлете к ним, ощущение не движения, а именно полета… Наработанное годами интуитивное понимание, где добавить, а где сбросить. Чувство пульса линии. И в такие минуты ты готов убить диспетчера за выдержки[9]. Я могу ворчать, обижаться, не понимать, но… Черт побери, машинист Московского метрополитена Таганско- Краснопресненской линии – это не просто звучит круто, это реально круто! И я люблю свою работу!
Р.S. Уважаемые ревизоры, а теперь зачеркните то, что вы написали в своих блокнотах, читая эту главу. Ибо то, что написано тут, не обязательно происходило. Это
Про борьбу борьбучую
Рязанский проспект. Утро, разговор пассажира с машинистами.
– Возьмите ленточку!
– Зачем?!
– Ну как же? Будем бороться за олимпийцев!!!
– Мы за олимпийцев не боремся.
– Э-э… А за что же вы боретесь?
– За график движения!!!
Глава 9
Хроники необъявленной войны
Мы привыкли к нашей жизни и не видим в ней ничего ненормального. Теплые квартиры, утренний кофе. Кому в постель, кому на кухонном столе, а кому и вылитый на живот.
Каждое утро мы просыпаемся и идем на войну. Отточенные движения рук застегивают «молнии», с тихим щелчком закрываются кнопки, с легким треском липучки встают на место. Шнурки как можно крепче в узел. Готовы? В атаку!
Кто-то сравнивает утренний пик с неуправляемым потоком – со своими водоворотами, ответвлениями, притоками. Поэтично, романтично. На самом деле это локальная война. Две противоборствующих силы. С одной стороны – неуправляемая масса, не желающая соблюдать элементарные правила безопасности. Собственной безопасности, заметьте. А с другой стороны – малочисленное, но хорошо обученное, взбодренное инструктажами, имеющее централизованное командование, подразделение работников подземки.
Восемь миллионов против сорока тысяч.
На каждое нарушение правил пассажирами у работников всегда найдется адекватный ответ и инструкция. У толпы нет правил, она просто давит и топчет. Работники воюют строго по инструкциям, ибо знают: нарушение влечет за собой наказание. А никому не хочется быть наказанным хотя бы морально (про финансово – сами понимаете).
Эскалатор. Вы хоть раз садились на ступеньки? Есть те, кто любит именно так ехать. Спрашивается, ну что такого? А это смертельно опасно. Были случаи, когда человек не успевал встать или, едва привстав, падал – и оставлял половину пятой точки под «гребенкой». И вот дежурная видит такого «заседателя». Предупредила раз, человек не встал, два… Да гори оно все огнем! Поворот рычага – и эскалатор
