Глава 2
Пробуждения, как известно, чрезвычайно отличаются друг от друга: одни — никакие, другие — с мечтательной улыбкой, третьи — с разламывающей от боли головой или стыдом за вчерашнее. Короче, бывает по-всякому. Но такое… Осознавать себя я начала в тот отвратительный момент, когда из моих несчастных легких изверглась пара галлонов воды, причем с очень мерзким привкусом. Попытавшись выразить вполне справедливое негодование по этому поводу, я лишь закашлялась и оросила траву перед собой следующей порцией.
— Ну, слава Всевышнему, — раздался где-то за пределами видимости очень знакомый голос. Собрав остатки мужества, я повернула голову и, с трудом сфокусировав взгляд, обнаружила в качестве источника звуковых колебаний насквозь мокрого капитана Парда, чье лицо выражало искреннюю озабоченность судьбой его незадачливой любовницы.
— Очнулась?
Ответом Этьену послужил еще один галлон воды и новый приступ кашля. Оценив обстановку, он принялся растирать мне ноги, в результате чего их начали колоть сотни маленьких иголок.
— Уй! — взвыла я и заехала спасителю пяткой в грудь.
— Вот, — удовлетворенно вздохнул он, — вижу, тебе уже лучше.
— Ну, предположим, — вяло согласилась я. — Теперь расскажи мне, что произошло.
Не прекращая изощренного издевательства над моими покрытыми гусиной кожей ножками, спаситель начал:
— После того как нам с тобой ввели сильный наркотик и ты отключилась, я счел разумным тоже сымитировать потерю сознания.
— Погоди, — немедленно перебила я, уже начав потихоньку соображать. — А почему же ты не отключился?
— Потому, солнце мое, — ответил Этьен, переключившись на руки неудавшейся утопленницы, — что все члены пиратского сообщества, достигшие достаточно высокой должности, — капитан крейсера уже вполне подходит — подвергаются специальной обработке, в результате которой приобретают устойчивость к большей части известных наркотических средств. Правда, — вздохнул он, — попади кто-нибудь из нас на лечение в обычную больницу, не подействует никакой наркоз. Однако с этим неудобством довольно легко смириться, поскольку туда еще попасть надо, а наши врачи имеют специальные средства на такой случай.
— Ладно, — вновь беззастенчиво влезла я в монолог собеседника (какое дивное сочетание), — с этим все понятно, давай дальше.
— А дальше все совсем просто. Нас вышвырнули в воду прямо из флаера. — Этьен, поморщившись, потер бок. — Поскольку никто мне не мешал, — выразительный взгляд в мою сторону, — мы некоторое время изображали послушные кирпичи, а когда машина с убийцами, убедившимися в нашей кончине, отбыла, я выпутался из вконец ослабших веревок и дотащил нахлебавшуюся воды ундину до берега.
Красочно представив себе очередной подвиг этого супермена, я обиженно надулась и заявила:
— Так не честно. Ты мне третий раз жизнь спасаешь, а я еще ни разу не сподобилась.
— Слава Богу, — поперхнулся Этьен. — Хотя… Кто треснул готовую разорвать меня тигрицу дубинкой по голове?
— Нет, — упорствовала я, — это не считается. Ты и сам бы с ней справился.
— Возможно. Тогда ты спасла меня от множества шрамов.
— Шрамы украшают мужчину, — выдала я заплесневевшую банальность, не найдя в себе сил на что-нибудь более оригинальное.
— Вот зануда. Убедила, твой огромный должок заметно вырос. Но с этим мы разберемся потом. А сейчас вставай, пойдем.
— Куда? — спросила я, начиная клацать зубами. Кажется, до моего организма дошло, в каком плачевном состоянии он пребывает.
— В тепло, — фыркнул Этьен, — иначе к утру я буду иметь твой хладный труп.
— А ты знаешь в каком направлении это самое тепло находится?
— Пока нет… Но надеюсь сориентироваться. Вставай.
Кряхтя и охая, я поднялась, отряхнулась и с ужасом осознала, что, прямо скажем, не совсем одета.
Точнее, на месте были лишь полные воды кроссовки да нижнее белье, совершенно не предназначенное ни для прогулок по лесу, ни для визитов…
— Как я покажусь на люди в таком виде? — с легкой паникой поинтересовалась я.
— Не суетись, — пресек все попытки впасть в истерику Этьен. — Давай сначала доберемся туда, где эти глаза есть.
И мы тронулись в путь. М-да-а… И что, когда-то я искренне считала, будто нет ничего хуже, чем поход по пиратским джунглям? Так вот, его можно считать веселым пикничком по сравнению с ночным рейдом по сплошь утыканному корнями, мокрому и колючему лесу Майяха. В какой-то момент, когда я довольно громко ойкнула, получив очередной раз веткой по ногам, Этьен предложил отдать мне свой комбинезон, но я высокомерно отказалась, не преминув уточнить, что, во-первых, я не намерена оставшуюся часть пути терпеть его неизбежное нытье, а во-вторых, этот отказ следует зачесть как часть долга по взаимному спасению жизней. После пары вялых попыток меня переубедить Этьен сдал свои позиции, и мы продолжили странствие в поисках хоть каких-нибудь осколков цивилизации.
Утром, когда нечто под названием рассвет попыталось заявить права на окружающую действительность, на нашем пути обнаружилась крохотная деревушка. Оставив меня дрожать в придорожных колючих кустах, до боли напоминавших растущий у меня на заднем дворе ужасно пахучий можжевельник, капитан удалился на поиски одежды. (Если честно, вечная проблема женщин — носить нечего — уже немного надоела.) Вернулся мой герой с добычей — с гордым видом он вручил мне бутылку виски и паранджу. В любой другой момент времени после подобного предложения я немедленно схватилась бы за скалку или другой подвернувшийся под руку тяжелый предмет, но сейчас, звонко стуча зубами, лишь благодарно взглянула на спасителя и укуталась в жуткое одеяние.
— Не мало? Нигде не жмет? — заботливо осведомился капитан, подсовывая бутылку. — На, выпей.
Меня долго уговаривать было излишне — виски хоть и жуткая дрянь, но согревает. Вылакав граммов сто пятьдесят, я вновь ощутила все части тела, причем они находились в гораздо лучшей сохранности, чем мне до этого казалось.
— Ну что? — довольно бодро проворковала я, протягивая руку, чтобы галантный кавалер помог даме встать. — Куда мы направим стопы? Надеюсь, в тепло.
— Надежды девушек питают… — пробурчал под нос Этьен, поднимая меня с земли, но, заметив ужас, мелькнувший в моих глазах, смилостивился: — Мы идем завтракать в местную харчевню.
Пока мы форсировали улицу, добираясь до средоточия тепла и еды, я имела возможность воочию убедиться, что все рассказы Этьена о жизни мусульманской глубинки — истинная правда. Нет, ощущения, что мы каким-то образом перенеслись на Землю в любой промежуток времени века, скажем, с X по XXI, не создавалось — не было ни мощенных брусчаткой дорог, ни глинобитных лачуг без света и воды, но вместо окон, украшенных занавесками и горшками с геранью, нас приветствовали глухие стены из практичного пенобетона; калитки, через которые осуществлялось сообщение с миром, казались частью этих самых стен; а проскальзывающие вдоль домов тени были облачены в неизменно черные, доходящие до земли паранджи. Очень практично, особенно если учесть, что лужи в этом селении явно никогда не пересыхали…
Интерьер заведения общепита, в которое мы вошли, вполне соответствовал миру за его пределами — низенькие столы, ковры, горы подушек, столик чуть повыше в качестве стойки бара и, к нашему изумлению, бледный стройный блондин в роли бармена. Завидев нас, коренной житель Скандинавии дружелюбно улыбнулся:
