скажу: она каждый раз после твоих уроков приходила ко мне. Чему ты их учишь, если они без переводчика тебя понять не могут, а?
— Вот если бы ты не лез, она давно бы сама разобралась!
— В чем? В штамповках?
— Хотя бы.
— Как платы штампуются, я ей объяснил, не переживай. Можешь спросить. Ей вполне хватит знать в теории, как это делается. Потому что нигде, ни на одном предприятии женщину все равно до практической наладки не допустят! Ее посадят на документы, на проектирование… и то не факт, что образования хватит. Так что все эти твои “испытания” — ни к чему они. — Илья встал. — Ладно, я поехал, мне еще родителей встречать.
Иосыч, все еще кипя, в спину ему пригрозил:
— Я вот к тебе на защиту приду, посмотрю, как диплом оформлен. И кем. А я ее руку узнаю, не переживай!
— Вперед и с песней, — не слишком вежливо ответил Илья. — Нарочно попрошу ее что-нибудь сделать, чтоб посмотреть: распознаешь или нет?
Из комнаты сына донесся отчаянный женский крик, заставив Моравлина поморщиться. Лида вздрогнула, уронила чашку, расплескав чай. Виновато посмотрела на мужа, быстро вытерла лужицу. На кухню выскочил Илья, деловито покопался в ящиках стола. Попробовал на ноготь остроту ножа.
— Вы чем там занимаетесь? — не скрывая недовольства, спросил Моравлин.
— Дипломом! — весело ответил сын.
Лида нервно засмеялась, отвернувшись к окну.
— А нож зачем?
— На шашлык ее порежу! — объявил Илья, смеясь. — Шумная очень.
И исчез, весело насвистывая. Моравлин посмотрел на жену:
— Кошмар какой-то.
Некоторое время сохранялась относительная тишина, Моравлин слегка успокоился. Он не очень хорошо понимал, что произошло с его сыном меньше чем за год, и сейчас чувствовал себя чужим и чуть ли не лишним. Нет, ну что это такое? Конечно, диплом — это очень важно. Но защита ведь не завтра? Мог бы хоть выходные для родителей разгрузить. А то получается, что Илья привел девушку, закрылся с ней в комнате, а родители как идиоты торчат на кухне и гадают, чем там занята молодежь.
— Зачем ему эта девчонка? — удивлялся он. — Что, сам с дипломом не справляется, потому малолетку помогать приспособил?
— Ваня, ну что ты… — успокаивающе гладила его по руке жена. — Ну ты же сам понимаешь, это нормально… Ты же прекрасно знаешь, диплом — просто предлог… Он же должен встречаться с девушками…
— Молодой еще! — рявкнул Моравлин.
Лида удивилась:
— Ваня, ему почти девятнадцать. И он давно самостоятельный.
Следующий вопль окончательно вывел его из себя. Тяжело поднялся, намеренный разогнать эту чертову молодежь с ее забавами. Лида опередила, проскользнув мимо него в коридор. Моравлин слышал, как она, приоткрыв дверь, что-то говорит сыну. Вернулась скоро, неуверенно улыбаясь:
— Они просто играют.
— Играют?!
— Ну да.
— С такими криками?!
Лида развела руками.
— Они одетые? — с подозрением уточнил Моравлин.
Жена торопливо закивала:
— Да, конечно. Я когда вошла, они даже в разных концах комнаты находились. Илья у окна, Оля за дверью.
— И что она там делала?
— Сидела. На корточках. Ваня, ну что ты придираешься к мелочам? У них свои отношения, главное, чтобы это их самих устраивало. Если Илья носится за ней по комнате с ножом в руке и со зверским выражением лица, а она находит это забавным — ну, это же их личное дело…
— Замечательно. Сколько нового я узнал про своего сына! Взрослый мужик играет с не менее взрослой девушкой в ножички!
— Пять минут назад ты думал, что Илья еще ребенок, — тихо напомнила жена. — Ты себя вспомни, сколько тебе было, когда ты мне за шиворот таракана пустил. Египетского.
— А сколько мне было?
