играть должны были, а нам говорят — с Новым Годом, девочки, все отменяется! Нет, ты только представь: у нас же была первая пара. Потом мы успели по домам смотаться, и ехали через весь город обратно только для того, чтоб нас с Новым Годом поздравили!
Особого возмущения по поводу напрасной траты времени Илья не уловил. Перехватил очевидно заинтересованный взгляд Риты, мысленно отрезал: “Как женщина не интересуешь”. Она скривилась и тут же собралась в энергетический комок. Ах ты, дрянь какая, успел подумать он и, не глядя в ее сторону, со всего размаху прошелся ментальным утюгом по ее нервным окончаниям, блокируя до полного онемения. Рита сдулась, как воздушный шарик, и присутствовала теперь исключительно физически на равных со снегом, скользкой тропинкой и намечавшейся вдалеке маршруткой. Обращать на нее пристальное внимание сознанию казалось столь же странным, как и рассказывать анекдоты спящему зимой ясеню.
Зато Оля рта не закрывала, мгновенно закидав Илью таким количеством вопросов, что половину он забыл до того, как собрался ответить. Ее интересовало все — и почему Цыганков такая сволочь, и трудно ли сдавать экзамены на третьем курсе, и как преподаватели относятся к девушкам на этом, явно неженском факультете…
Где— то по пути потеряли Риту. Краем уха Илья уловил, что Рита шепотом попросила Олю проехать с ней, посидеть в гостях… Оля отказалась. Попрощалась с надутой и сердитой подругой, цедя слова сквозь зубы. Вопросительно посмотрел. Оля поморщилась:
— Мне в то же время, когда ты звонил, кто-то подбросил записку. Неважно, про что, но там упоминались эти звонки. Я подумала, что написал тот, кто звонил, потому что больше никто не знал про это.
— А Рита?
— Вот, и Рита тоже знала. Я так думаю, что написала она.
— Это так важно?
Оля отвернулась:
— Она мне потом много гадостей на эту тему наговорила. Ладно, забудем про нее. Это все уже пройденный этап, и мне давно наплевать на…
Она явно не договорила. Что? Очевидно, фамилию мальчика, от имени которого была написана злосчастная записка. Илья подумал, что само по себе происшествие незначительное, но ведь интрижка была затеяна антикорректором, а значит — Рита вволю попаразитировала на эмоциональной неустойчивости подруги. Попаразитировала, оставив ощущение вины, неудачи, что, собственно, и беспокоит Олю до сих пор. А потому честно постарался отвлечь спутницу от грустных воспоминаний. Безопасник он или нет?
Ничего подобного ему раньше встречать не доводилось. Она верила всему, слушала, распахнув светящиеся глаза, ему порой даже стыдно становилось, что спровоцировал девочку на такой выброс энергии. И так страстно переживала все, им сказанное, что Илья в какой-то момент откровенно принялся распускать перья.
Она смеялась над всеми старыми и новыми анекдотами. Она хохотала, слушая его рассказы о преподавателях. На ее лице с немыслимой скоростью сменялись эмоции, она почти мгновенно начала обижаться за него, если он упоминал о своих неудачах… У нее даже сомнений не возникло, что он — круче всех.
Потом Илья проводил ее до дома. Они топтались под дверью подъезда, Оля постукивала зубами и прятала в рукава посиневшие руки. К себе его не пригласила — даже в голову не пришло. Илья ловил себя на том, что уходить не желает… потом опомнился:
— Слушай, времени-то восемь часов, а у меня в десять утра экзамен.
Она испугалась:
— Господи, что ж ты раньше не сказал! А я тебя гружу своей болтовней!
— Да плюнь, — отмахнулся Илья. — Все равно ни хрена не знаю.
И зачем-то рассказал ей про “удачливость” Цыганкова. А затем, чтоб сгладить впечатление, упомянул о пожеланиях Котлякова и Черненко. Не называя фамилий. Эффект сработал — Оля засмеялась. И тут же принялась развивать эту тему:
— Слушай, а ты всегда раньше или позже Цыганкова заходил?
— Раньше.
— Попробуй попозже. Вдруг у вас карма такая — первый вытягивает плохой билет, а второй — нужный? И дело не в том, что Цыганков удачливый, а в том, что он — всегда второй?
— Ну, не знаю…
Она загорелась:
— Попробуй. Знаешь, я иногда могу предсказывать будущее…
— Вещунья? — уточнил он, смеясь. — Как это… Вещая Ольга?
— Ой, да ладно тебе! Еще ты издеваться будешь!
— Все, все. Ты замерзла, а мне надо готовиться. Иди.
Оля заскочила в подъезд, уже оттуда крикнула:
— Я за тебя кулаки держать буду, и только попробуй не сдать!
— Слушаюсь, Вещая Ольга!
Он уверенно прыгал через сугробы, чувствуя, что на лице прочно поселилась идиотская улыбка. И завтрашний экзамен, если честно, ему уже был по морозу. Думалось — забавное существо, плохо приспособленное к жизни, беспомощное и доверчивое, но старающееся не признаваться в этом даже себе. Илья даже ругал себя за то, что раньше не занялся ею вплотную. Классная девчонка, а он ее чуть Гетманову не сплавил. Не, ну не дурак, а?
