— Понял. Постараюсь не лезть.
Магистр только рукой махнул и потянулся за чебуреком.
— Налей-ка мне пивка, Элен. Спасибо. Итак, внедрение через семь часов. Это за пять минут до того, как Адо Тукан проснется в своей комнате отдыха перед полетом. Возвращение оттуда же, когда он вновь заснет. Это будет примерно через четырнадцать часов после внедрения.
— Семь часов, — замечает Лена, — мы успеем прикончить этот ужин, и время еще останется.
Мы следуем ее благому совету и минут через двадцать приканчиваем пиво и чебуреки.
Когда мы прощаемся, Андрей отводит меня в сторону и говорит:
— Будь постоянно на взводе, как пружина. Кэт встревожена не на шутку, и мне кажется, что она что-то недоговаривает.
— Недоговаривает? Почему?
— Видишь ли, она никогда ничего не утверждает, если у нее нет стопроцентной уверенности. А в этом случае ее программа “Черный Вектор” однозначного результата не дала.
— Я понял, Андрей. Передай Кэт, пусть не беспокоится. Если Черный Вектор себя как-то проявит, я буду к этому готов.
— Но ты понимаешь, что еще никто не сталкивался с его проявлениями напрямую. Это все только предположения, построенные на следствиях, вероятности и на статистике катастроф в труднодоступных фазах.
— Я все понимаю. Главное, знать, что противник может в любой момент напасть, и быть готовым к этому. А уж как он это будет делать… посмотрим. Главное, что мы к этому готовы.
— Ну, тогда ни пуха ни пера!
— В “схлопку”!
Мы с Леной проходим к ней домой, точнее, в рабочий кабинет. Лена тут же притягивает меня за плечи и припадает лицом к моей груди.
— Андрей, — шепчет она, — я очень прошу тебя: будь осторожен и, пожалуйста, вернись. Если ты не вернешься, я не знаю, что со мной будет! Ты вернул меня к жизни, больше этого сделать будет некому.
— Лена, да что с тобой? — удивляюсь я.
— На людях я скрывала свою тревогу, но сейчас, когда нас никто не видит… Одним словом, Андрей, я боюсь.
— Чего?
— Мне страшно, Андрей. Кэт, всегда такая сдержанная, во всем, кроме любви… Ее тревога и нервозность — это неспроста. Она не стала бы так нагнетать атмосферу, если бы у нее не было веских оснований. Что ты будешь делать, если в самом деле столкнешься с этим «Черным Вектором»?
— Лена, мы с Андреем только что говорили на эту тему. Понимаешь, никто еще толком не знает, как проявляет себя на деле этот Черный Вектор. Мы пока знаем только имя противника, да и то сами его дали. А как он действует, каков он на самом деле: нападает он внезапно или его нападению что-то предшествует? Никто этого не знает. Возможно, я буду первым, а может быть, все пройдет благополучно. Самое главное, что я, спасибо Кэт, знаю, что этот Черный Вектор может проявить себя, и готов к этому. Да, я не знаю, как это будет происходить и как себя при этом вести. Но не забывай, что мы с Андреем — хроноагенты экстракласса, и прими во внимание ту подготовку, которую мы получили.
— Времечко! Да какая подготовка может все предусмотреть?!
— Лена, поверь мне, боевому летчику и хроноагенту. Я прошел множество всяких курсов и переподготовок. Как правило, в жизни ситуации намного проще и безобиднее тех, которые проигрывают через тебя при подготовке. Тут везде один принцип: “Тяжело в учении, легко в бою!”
— Так то в жизни! А ты сейчас, возможно, идешь на встречу с неведомым, никакой ситуационной игрой не предусмотренным.
— Леночка! Я клянусь тебе, что буду осторожным, как змея, и я обязательно вернусь. Что бы ни произошло, с чем бы я ни столкнулся, я все равно вернусь к тебе. Ты веришь мне?
Когда я уже лежу на “стартовой площадке”, на напутственный сеанс связи выходит не только Магистр, но и Андрей.
— Удачи тебе, Андрэ! Я думаю, что ты помнишь все, о чем мы с тобой говорили.
Андрей также краток:
— Держись, гвардии капитан! И, главное, не суетись!
Когда они отключаются, Лена подходит ко мне, целует сначала в лоб, потом в губы и шепчет:
— Андрей, помни, ты обещал мне вернуться во что бы то ни стало.
— Жди меня, и я вернусь, только очень жди, — отвечаю я строчками из Симонова.
Лена грустно смотрит на меня и садится за пульт. Через минуту сознание мое погружается во тьму.
Глава 28
Но плевать я хотел на обузу примет!
У нее есть предел, у меня его нет!
Поглядим, кто из нас засбоит, кто заплачет.
— Друг мой, ветер-капитан, пора вставать!
Я открываю глаза. Голос принадлежит женщине лет тридцати пяти, высокого роста, с серыми глазами и волосами цвета червонного золота. Под непривычным (для меня) оранжево-салатового цвета халатом угадывается военная форма.
— Доброе утро, туча-капитан! Ну, как я, в норме?
— Все прекрасно! Вы редко чувствовали себя лучше. Подавать ваш завтрак? Времени до полета осталось не так уж и много. Вас уже ожидает Ело Бикар.
— Делать ему в такую рань нечего, — шутливо ворчу я.
Через минуту другая женщина, помоложе, приносит поднос с завтраком и ставит его на столик.
— Вот ваш завтрак, брат.
— Спасибо, сестра.
На подносе — салат из редьки и моркови, бифштекс с луком и зеленью, яичница из трех яиц, посыпанная зеленым луком, овсяная каша, крупные ломти еще теплого белого хлеба, бисквиты и большая кружка молока.
“Неплохой аппетит бывает у Адо Тукана перед полетом!” — отмечаю я про себя и усаживаюсь за стол.
— Минут через пятнадцать пригласите Ело Бикара, сестра.
— Хорошо, брат.
Завтракаю я с аппетитом Адо Тукана. Впрочем, все, не исключая и овсянки, было очень хорошо и весьма вкусно приготовлено.
“Это вам не из синтезатора!” — думаю я и мысленно улыбаюсь в “диафрагму”, зная, что за мной неотрывно наблюдают друзья. Впрочем, это ведь только у меня из синтезатора выходит редиска со вкусом клюквы и клюква с ароматом огурцов и вкусом персика. Даже Андрей превзошел уже меня в искусстве владения синтезатором и однажды угостил меня прекрасным шашлыком, а для Катрин “творил” каждое утро такие необычайно красивые цветы, что мы с Леной только дивились его фантазии.
Когда я допиваю молоко, входит Ело Бикар, высокий брюнет в кремовом комбинезоне.
— Привет, Адо!
— Здравствуй, Ело! — Я ставлю на стол кружку, и мы обнимаемся.
— Я помешал тебе? — спрашивает Ело, указывая на кружку.
— А, ерунда, — отвечаю я, залпом допивая молоко.
Я подхожу к окну. Оно выходит на летное поле. Метрах в трехстах разлаписто стоит ярко-желтый самолет, вокруг него копошатся люди.
— Вот он, наш “птенчик”, даже цвет подобающий.
— Ну, цвет по необходимости.
— Что за необходимость?
— Будто не знаешь! Чтобы легче было найти обломки в случае чего.
— А в случае чего?
— Не притворяйся, Адо. Ты же знаешь. В случае катастрофы.
