Я вызываю по линии доставки бутылку какой-то крепкой дряни вроде виски, пакет бутербродов и ухожу к озеру. Ну вас всех… И вас, и ваш Монастырь, и вашу работу. Раз уж я такой безответственный, то мне здесь и делать нечего. Интересно, когда меня будут перебрасывать в XXV век? Завтра или попозже?
Будит меня утренний холод. Умываюсь прямо из озера и иду в свой коттедж. Надо прощаться с ним. А жаль, откровенно говоря. Привык я к нему.
Ого! На компьютер пришла новая информация. Наверное, предписание: покинуть коттедж и явиться в пункт переброски для внедрения в XXV век. Что такое? Новая дата экзамена по темпоральной математике! Мне дают еще одну неделю на подготовку. А чему я радуюсь? Это только продлит мою агонию. Ладно, попробуем подрыгаться.
Отчеты мои Магистр принимает в той же манере, что и вчера. Правда, уходя, я слышу за спиной тяжелый вздох.
Компьютер у Лены выдает сообщение: “Отсутствую до 16.00 завтрашнего дня”. Вздыхаю еще тяжелее, чем Магистр, и сажусь за работу. Часа через три я начинаю понимать, что толку все равно никакого не будет. Тем не менее работаю еще столько же. Когда мои бедные мозги начинают излучать в пространство сигналы SOS, я бросаю это занятие, вызываю вчерашний комплект и, сидя у камина, надираюсь до бесчувствия. При этом я стараюсь сидеть так, чтобы голограмма Лены не попадалась мне на глаза.
Утром у меня два последних зачета. Стакан нейтрализатора приводит меня в порядок, и я иду на полигон. Зачет сдаю на “отлично”, не потому, что мне это надо, а для тог чтобы сказать: “Я сделал все, что мог”. Чтобы совесть был чиста. Дома застаю еще одну новость. Магистр не дал мне задания на проработку фаз. Это верный признак того, что в мне поставили крест.
Чтобы убить время до четырех, снова пытаюсь составлять и решать темпоральные уравнения и снова убеждаюсь, что это мне не по зубам. Четыре часа. Рука тянется к пульту, но останавливаю себя. Зачем? Зачем Ленке кандидат на отчисление из Монастыря? Да какой, к лешему, кандидат! Считай, уже отчисленный.
Снова подхожу к линии доставки и вызываю ставший уже традиционным комплект. Хочу идти к озеру, но на улице — дождь. Оставаться дома выше моих сил. Голограмма Лены настойчиво лезет мне на глаза, а уничтожить ее рука не поднимается.
Переодеваюсь в брюки и рубашку синего цвета и отправляюсь в первый же попавшийся мне в справочнике бар. Там я усаживаюсь за столик, рассеянно изучаю меню: сплошные коктейли. Выяснив у метрдотеля, какие из них покрепче, я заказываю пару и почти залпом выпиваю один из них. Едва я приступаю к другому, как слышу над собой голос:
— Здравствуйте, Андрей! Разрешите присесть?
За столик присаживается хронофизик, который занимался со мной в лаборатории. Он внимательно смотрит на меня:
— Я вижу, у вас проблемы. Поделитесь.
А почему бы и нет? Человек он для меня посторонний, пусть сыграет роль “жилетки”. И я, под влиянием выпитого, рассказываю ему все. Он ни разу меня не прерывает и только потягивает свой коктейль через соломинку.
— Знаете, — говорит он, когда я кончаю, — ваши проблемы не стоят пустого бокала.
Хронофизик заменяет опустевшие бокалы полными и продолжает:
— Почему вы решили, что ваши друзья и наставники вас осудили и отринули? А я скажу вам: наоборот. Конечно, то, что вы сделали, заслуживает осуждения, и самого сурового, спору нет. Но, поверьте, они сейчас переживают это даже острее, чем вы. Вам кажется, что наставник ваш отвернулся от вас. Нет. Просто он дает вам время прийти в себя, продумать все самому. Он сознательно не делает первого шага, чтобы вы не приняли это как жалость, как снисхождение. Он наверняка знает вашу сильную натуру, знает, что вы справитесь с собой, и Просто щадит ваше самолюбие. То же относится и к вашей подруге. Судя по вашим словам, она — женщина умная и чуткая. Вы знаете, чего она сейчас ждет? Она ждет, чтобы вы попросили у нее помощи. Сами ваши товарищи вам ее предлагать и навязывать не будут. То, что вы приняли за отчуждение, на самом деле особая, характерная для вашего сектора, профессиональная деликатность. Не навязывать свою помощь, пока тебя о ней не попросят. И то, что вы до сих пор не обратились к ним за помощью, они сейчас переживают еще тяжелей, чем вы. Вы для них не чужой. Все вы оставили в своих фазах что-то самое главное в жизни: родных, друзей, любимых… Так ведь? И вы знаете, что это — навсегда, возврат невозможен. Потому-то у вас, хроноагентов, так сильна привязанность друг к другу. Вы в своем секторе — своеобразная семья, со своими обычаями, традициями, этикой. Время мое! Как мы вам завидуем! Нам бы такие отношения! Извините, мне пора. Прощайте и поразмыслите над тем, что я вам сказал. Удачи вам! С нами Время!
— С нами Время! — отвечаю я.
Хронофизик уходит, а я допиваю коктейль и возвращаюсь к себе. Долго меряю шагами свою комнату, часто останавливаясь перед голограммой Лены. Неужели хронофизик прав? А почему бы и нет? Мне не терпится проверить догадку, но взгляд на таймер останавливает меня. Придется подождать до утра. Мне не спится, и я сажусь к компьютеру. Начинаю “путешествие по фазам” наугад. Так я коротаю ночь.
Рано утром я решительно вхожу в кабину нуль-Т и набираю код Лены. На мое счастье, ее кабина не заблокирована. Впрочем, в эти дни я и не пытался прийти к ней лично. Лена еще спит, уютно устроившись на диване. Но едва я осторожно присаживаюсь в кресло, она открывает один глаз.
— Пришел? Наконец-то, я тебя заждалась. Займись завтраком, а я пойду приведу себя в порядок.
За кофе я рассказываю Лене о своей беде. Почти не задумываясь, она говорит:
— Скорее всего у тебя неправильный подход. Этим страдают все, кто не изучал темпоральную математику еще в Школе. Надо было сразу обратиться ко мне, когда ты только столкнулся с затруднениями, а ты все пытался сам справиться. Давай посмотрим.
Мы садимся к компьютеру, и Лена дает мне несколько ситуационных задач на составление систем темпоральных уравнений. Через полчаса я уже мокрый от умственного напряжения. Лена какое-то время молча наблюдает за моими героическими попытками, потом говорит:
— Так я и думала. Милый, ты пытаешься объять необъятное. Так ты никогда не составишь систему, а даже если и составишь, то без помощи компьютера не решишь. А ведь в реальных фазах такие вещи надо делать в уме!
— Как же быть?
— Отсечь все второстепенное, несущественное. Ну, зачем тебе в данном случае учитывать скорость и направление ветра? А какое здесь имеет значение температура воды? Скорость движения объекта в данном случае тоже роли не играет: он прибудет в пункт назначения ночью, а действовать начнет на другой день в двенадцать часов.
— Но в этом случае заметно снижается точность.
— А зачем тебе такая точность? Ты что — начальник отдела в Аналитическом секторе? Это у них там стоят суперкомпьютеры, а у тебя будет только один, вот этот, — Лена стучит мне пальцем по лбу. — Такая точность требуется при подготовке операций. А наш раздел темпоральной математики потому и называется прикладным, что предусматривает более простой вариант использования, так сказать в полевых условиях.
— Я, кажется, начинаю понимать. Ведь для того чтобы получить ответ на вопрос, будет иметь мое действие значительное влияние или нет, мне достаточно знать значение детерминанта системы: положительный он, отрицательный или мнимый.
— Совершенно верно! Поэтому очень важно при составлении системы уравнений сначала оценить численные значения коэффициентов и, сравнив их, отбросить те, которые из-за своей несоразмерной малости на знак детерминанта не повлияют.
— Так… — Я осмысливаю услышанное. — К этим членам, выброшенным из системы, можно и нужно будет вернуться, когда значение детерминанта получится очень близким к нулю. Для повышения, так сказать, порядка точности.
— А я и не подозревала, что ты у меня такой умный. Сам догадался или как?
— Или как. Без тебя, Леночка, я бы до этого никогда не допер. Давай попробуем еще разок.
За четыре часа мы с Леной решили целую вязанку ситуационных задач. Наконец Лена встает от компьютера и потягивается.
