подзовет свальщиков. Не, он боится, небось, что вдали от посторонних глаз очко сыграет, а так — на рисовке проскочит. Вопрос только, зачем Майкл потащился за ним.
Отстойники располагались между цехами и теплицами, на открытом пространстве. Вряд ли из-за зловония — никому тут не было дела до оскорбленного обоняния каторжников. Скорей уж важным казалось, что местность относительно сухая, и в отстойниках не заведется плесень. Товар здесь берегли, да. Товар можно продать. В отличие от арестантов, которые сами прибывают, за бесплатно, да еще и по собственному желанию. А что, не так? Разве кто-то их заставлял воровать?
— Этот, — решил Шанк.
На взгляд Майкла, выбранная яма ничем не отличалась от двух сотен других. Помог Шанку поднять рещетку. Каша из дохлых и живых червей на поверхности тут же закипела, снизу всплыли не успевшие пропитаться и отяжелеть грибы.
— Холодно, — поежился Шанк.
Очень аккуратно снял штаны, медленно скрутил в жгут. Одним концом обвязал шею.
— А ты не пробовал на штанах повеситься?
Шанк испуганно посмотрел на Майкла:
— Ты что?! Хочешь, чтоб я с голой жопой болтался?!
— А так ты одетый будешь, что ли? И тебе не все равно, с голой или нет? Ты ж помрешь. А в морге тебя все равно разденут.
— Не-е, Майк, так нельзя. В отстойник можно хоть вообще без ничего, а вешаться — только в штанах. — Помолчал. — Вообще-то я думал. На штанах неудобно, долго помирать. Они слишком толстые. И не рвутся, а порезать нечем, заточку я Роберту проиграл. Эх…
Он присел на обросший солевыми кристаллами бортик. Ногой отогнал плавучий мусор подальше, брезгливо стряхнул с пальцев гнездо живых червей.
— Шанк!
Бригадир обернулся.
— Прощай. .
— Прошай. Майк. Майк!
— Что?
— Как ты думаешь, — он глазами показал на небо, — там что-нибудь есть?
— Ну как тебе сказать… Я там почти что побывал в свое время. Видал у меня шрамы на плече? Ну, вот.
— И… как оно там все?
Майкл замялся, потом решил: Шанку правда не нужна. Ему нужна очень комфортная сказка. Неважно, верит ли в нее Майкл. Главное, чтоб Шанк ушел счастливым.
— Красиво, — вздохнул Майкл.
— По-настоящему? Нет, Майк, ты не врешь?
— Слушай, если б там было хреново, думаешь, за все это время никто б не нашел способа вернуться, а?
Шанк засмеялся.
— Ты прав. Ну ладно, полез я.
Почти беззвучно он скользнул в жижу, придерживаясь за бортик. Нащупал ногой край придонной корзины, на которой грибы подавали в сушилку. Осторожно передвигаясь, добрался до рещетки.
— Придержи ее, — попросил Шанк, — я где-нибудь в середине прилеплюсь.
Майкл обошел яму, всем весом повис на рещетке с наружной стороны. Шанк доплыл до центра, легко порвал нитяную сетку — она придерживала грибы, и на силу человеческих пальцев рассчитана не была — завязал на перекладине свободный конец жгута из собственных штанов. Вздрогнул и захихикал:
— Грибы плавают, яйца щекочут. — Замер. — Майк, ты не держишь на меня зла?
— За что?!
— Ну, я в первый день остричь тебя сказал…
— Забудь.
— Нет, ты скажи.
Майкл понял:
— Шанк, иди с миром. Что бы там раньше ни случалось — я тебя прощаю.
Бригадиру полегчало.
— Увидимся, в самом-то деле. Ведь все там будем, — сказал он.
— Угу. До встречи. Не скучай там.
Шанк зачем-то глубоко вдохнул и с головой ушел под воду. Рещетка не шелохнулась. Шанк вынырнул; в курчавых волосах запутались черви и мелкие грибы.
— Майк, толкни ее! Застряла, падла.
