она весьма сноровисто устроилась на нем верхом, закатила глаза, застонала, забормотала, запела. Да-да! Именно запела!
«Что, понравилось? Видимо, одурели они тут без своих вануатцев, папуасов или гибридцев, как их там! — лениво и полусонно размышлял Сергей, сбросив давление. — А действительно, где же их мужики? Это главный вопрос выживания на острове! Провозглашу себя королем, а они появятся в самый неподходящий момент. А действительно, что тогда предпринять? Стрелять? Бежать? Ведь если у этого племени мужики увлекаются каннибализмом, тогда и их бабы должны просто обожать человечину?! Надо с ними ухо держать востро, не проспать нападение!»
Серега лениво размышлял, лежа на спине, а папуаска Танька, сидя сверху, извивалась и завывала неведомо о чем, продолжая свою тягучую бесконечную песню. В данную минуту Строганова удручала еще одна неприятная мысль.
Опять сексуальный процесс пошел без средств защиты, причем в который раз. Прокол за проколом, ошибка за ошибкой, а сапер, как известно, ошибается один раз! Тут амбулатории нет! Но, может, махнуть на все рукой и понадеяться на русское «авось»? СПИДа в этом веке еще нет, эта зараза где-то еще дремлет в инкубационном состоянии. И с сифилисом на острове, похоже, все в порядке, в смысле должен отсутствовать, как и прочие нехорошие инфекции. Откуда им на острове взяться? Ни тебе наркоманов, ни тебе уличных проституток, ни притонов. Да и к чему опасение, как можно заразиться в прошлом? Они давно трупы! Ведь Серега прибыл из будущего, а их давно уже нет с точки зрения этого будущего! Ой, а не стал ли он некрофилом?! Но Танька была такая теплая, чрезвычайно жизнеспособная, активная и поющая. На призрак она совершенно не похожа!
Строганов задумался, отвлекся, а девица все раскачивалась, пела, не успокаиваясь, растягивая удовольствие, хотя давно взмокла от напряжения, и липкий пот струился по ее телу.
«Задумался я, пора с этим делом кончать!» — решил Серж и кончил. Папуаска Танька громко взвизгнула, счастливо взвыла, и на этой мажорной ноте песнь любви оборвалась.
Глава 19
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!
Танька еще чуток посидела верхом на кавалере, затем упала на бок, задрав вверх ноги, и принялась выписывать ступнями в воздухе сложные пируэты. Выражение лица было счастливым и сосредоточенным. Наверное, она знала, что делает и зачем. А тем временем Строганов расслабился и задремал. На несколько минут его сморило, и глаза пилигрима подернула легкая дрема.
Какой-то посторонний звук испугал Сергея, он очнулся, вздрогнул и сразу схватился за оружие. Вскочив, повел стволом автомата перед собой и начал испуганно озираться по сторонам. Танька, не обращая внимания на партнера, по-прежнему болтала в воздухе ногами, упорная в своем стремлении зачать от белого божества, а сквозь щели в частоколе из бамбуковых палок мелькали нахальные подростковые и совсем еще детские рожи.
— Брысь, малявки! — цыкнул Серж, и перепуганные бесенята бросились врассыпную.
Окончательно проснувшись и отогнав мрачные думы, Сергей стал оценивающе присматриваться к новой подруге и пришел к выводу, что эта экзотическая девушка вполне симпатична и уж точно эротична.
Если в России пышнотелую девицу характеризуют как кровь с молоком, то эта была вроде кофе со сливками и пенкой. Ядреная девка! Глазищи огромные, круглые, нос маленький, но не сильно сплюснутый. Губы в меру пухлые, большие, но не как у Мо, у которой они отвисали словно шлепанцы. Волосы курчавые, густые. Пухлая задница, острая грудь! И талия имеется, и живот плоский, да и выражение лица вполне приятное. Для роли королевы подходит! Шутят, что с лица воду не пить, но для Строганова, настоящего ценителя женской красоты, и лицо было важно. В женщине должно быть все прекрасно.
В общем, перед ним была королева красоты местного масштаба. Значит, быть по сему. Он назначает Танюшку королевой! Главное то, что от нее хорошо пахло, какими-то сладкими благовониями. Не то ваниль, не то какао... Очень ароматная девушка, ни дать ни взять шоколадка! Так бы и съел! Откусить кусочек?!
Серега слегка тяпнул ее зубами за острый темный сосок. Папуаска, а точнее, фиджийка или вануатка — ведь этот архипелаг в наше время именуется или Фиджи, или Вануату, смотря, на какой остров вас занесло, восторженно взвизгнула, и ее лицо озарилось радостной улыбкой. Девица прекратила болтать в воздухе ногами и быстро перевернулась на спину. В порыве страсти она мягкими сочными губами припала к Сергею, словно возжелала напиться из священного источника. Источник ожил. Туземка, не спросясь, вновь по- хозяйски оседлала своего скакуна, вернее, белое божество.
Эх, знал бы Строганов, что ему предстоит, не стал бы так расточительно относиться к своей потенции и неразумно тратить силы.
Танька вновь и вновь пела романтические, душевные песни, раскачиваясь, скажем так, на древе жизни рода человеческого. Знать, ей приспичило, зов природы не обмануть. Как ни сдерживал себя Сергей, но, войдя в транс, не утерпел. От тихого томного пения, нежного скольжения теплой, то напряженной, то ослабевающей девичьей плоти, Строганов в конце концов вновь отстрелялся.
Ну и слава богу, а то сердце могло зайтись от избытка сдерживаемых чувств, и что-нибудь лопнуло бы внутри после стольких дней тяжелых испытаний и лишений, холода и голода, физических, а главное, нравственных страданий. Ведь последствия психологической травмы, полученной в результате путешествия во времени, вообще пока никому не известны и наукой не изучены. Это был настоящий шок для психики нормального человека. Но теперь Серега мог расслабиться, потому что рядом лежал шоколадный батончик — «Шок»! Шоколадка! Как утверждалось в одной приевшейся телевизионной рекламе: «„Шок' — это по- нашему!»
Рано утром, освободившись от любовных чар чернокожей прелестницы, Серега поспешил на «набережную». Там в его дорожных сумках, умирая от любопытства, уже вовсю рылись местные дети.
— Кыш, негодники! Кыш, проклятые каннибалята! Папуа-Новая Гвинея, вашу мать! — вскричал грозно Строганов.
Дети с визгом бросились врассыпную, унося сжатые в кулачках чудесные трофеи.
«Итак, что они у нашего величества похитили? — спросил сам себя Строганов. — У-у! Надо же, эти букашки сперли стреляные гильзы, за которые можно было скупить с потрохами все окрестные острова, любимую рубашку стянули и ни одного презерватива не оставили! Видно, приглянулись им глянцевые пачки с обнаженными красотками. Занятно, догадаются они распечатать и надуть эти шарики или просто будут жевать резинку? Ну, бесенята! Как же мне тут жить дальше, без спецсредств-то?»
— Ну и народ! На минуту добро оставить нельзя без присмотра! — громко сетовал вслух новоявленный король. — Оказывается, в этом веке люди жулики все как один! Что дикари, что англичане — одним миром мазаны! Одно слово — глухомань доисторическая!
Серега бродил по острову, подбирая утерянное беглецами барахлишко, и продолжал размышлять. Да, не скоро сюда попадут плоды цивилизации: кока-кола, гамбургеры, жвачка, телевидение, Интернет. И попадут ли они на этот тихий уединенный островок хотя бы в двадцать первом веке, да и нужен ли тут этот вонючий гамбургер? Придется ему смириться с кражей вещей. И потом, за все в жизни надо платить, вот он и расплатился за недавнюю утеху в шалаше.
Стреляные гильзы и драное тряпье он с горем пополам нашел, пройдя по песчаному берегу и обшарив чуть ли не все кусты вокруг. Но вот презервативы — тю-тю. Теперь вся надежда на хорошую экологию, моральную и нравственную чистоту островитян, гигиену отношений.
«Будем жить, мой дружок, без „противогазов'! А что насчет стерильности, так я тем куском мыла, что удалось позаимствовать на шхуне, сегодня же обязательно отмою весь этот женский хор! — решил Строганов. — Устрою массовую помывку в акватории атолла!»
Так он и сделал. Взяв туалетные принадлежности, Сергей направился в деревню. Подданные аборигенки бурно обсуждали прошедшую ночь, окружив Таньку. Та что-то громко и самозабвенно рассказывала, наверное, сильно приукрашивая.
