Проводя занятия по строевой подготовке, Сергей неоднократно ловил себя на мимолетной мысли: «А почему я, собственно, с ними мучаюсь этой дурацкой шагистикой и муштрой? На кой черт дикому народу отличать правую сторону от левой, шагать в строю, поворачиваться кругом, выполнять команду лечь- встать? Так ведь сам обучен только военному делу! Другой профессии нет!»
Вот и сейчас вместо отдыха Строганов помахивал длинной бамбуковой палкой и муштровал пехотинок, прививая навыки передвижения в строю.
— Выше ногу! Раз, раз, раз! Левой, левой! Эй ты, корова толстожопая! Не отставать. Это тебя касается, Феня или как тебя по-местному? Фэй! Я же сказал, шевели поршнями. Не вываливайся из шеренги. Ну ты и дуреха!
Серж хлопнул дубинкой по огромному обвисшему темно-коричневому заду, но шарообразная попа этой бегемотихи даже не колыхнулась.
— Раз! Раз! Левой! Оксо, твою мать, сейчас ты у меня полную лохань п... лей получишь!
Девушка скалила белые зубы и непонимающе улыбалась. Хорошо, что она не понимала смысла его речей, иначе бы наверняка обрадовалась и начала приставать к своему командиру, желая получить обещанное вне очереди.
— Шире шаг! Раз, раз! Нале-во! Раз, раз! Напра-во! Раз, раз! Шире шаг! Живей перебирать копытами, кофемолки ходячие. Раз, раз! Стой! Раз-два! Уф-ф! Запарился я. И на кой черт мне нужно возиться с вами, дурами набитыми! Третью дубинку ломаю о ваши монументальные задницы. Чтоб вас всех раздуло!
Девчата стояли и глупо таращились, плохо понимая, почему так гневается их повелитель. Они, кстати, мечтали как раз о том, чтобы их поскорее раздуло благодаря любви повелителя, шумно дышали, вздымая грудь, и устало переступали с ноги на ногу. Одна присела прямо в строю и сделала лужу. От ярости Строганова едва не хватил удар.
Кошмар! Никакого понятия о дисциплине, культуре поведения. Что с них взять — дети джунглей. Эх, глупая папуаска, чтоб тебе побелеть.
Сергей с кулаками набросился на нарушительницу:
— Дуреха! Ты что натворила? Это же плац, священное для солдата место. Как теперь прикажешь строевой заниматься? Ну, чего глазами лупаешь, словно стельная корова? Чучело огородное! Ну и что с вами делать? А может, действительно, заняться вашим образованием?
Провинившаяся, не понимая, что от нее хочет король, кивнула в знак согласия, и тотчас закивали другие «бойцы». Ну какие они бойцы? Бойцыцы? Бойцыни? Скорее, глупые гусыни!
Вот стоят четыре десятка дур набитых перед своим повелителем и все кивают. Мол, одинаково нам, что строем ходить, что окапываться или деревья валить. Конечно, занятия внесли некоторое оживление и разнообразие в монотонную жизнь обитательниц уединенного острова. Нежданно-негаданно заброшенный в эти края чужестранец — это же событие века! Из поколения в поколение легенды о пребывании путешественника люди будут передавать из уст в уста. Почему рассказывать? Да потому, что писать не умеют. А если их научить русскому алфавиту? Языку не только разговорному и нецензурному, но и письменному. Станут читать, буквы складывать в слова, слова — в предложения. А почему бы нет? Обучают ведь дельфинов различным трюкам, а это ж люди! Пусть кожа кофейного цвета, пусть губастые, пусть неграмотные, но ведь разумные. Тоже «хомо сапиенсы». Да, разум в них есть, но он, увы, пока дремлет. Надо этот разум попытаться разбудить. Попытка не пытка.
С этого момента Сергей в корне поменял распорядок дня. Началась эра просвещения. Перво-наперво — политинформация перед завтраком. Сергей ходил по поляне, важно заложив руки за спину, будто лектор из райкома, и менторским тоном рассказывал то, что знал и помнил из последних событий двадцать первого века.
— Как говорится, на Западном фронте без перемен. Во всем мире идет вялотекущая антитеррористическая операция. В Афганистан введены международные войска, коалиционный корпус продолжает операции в Ираке, а в Чечне стоит русская армия. У ваших соседей активизировала боевые действия партизанская армия фронта освобождения Восточного Тимора.
Тьфу ты! Нет, ну какие на хрен партизаны в соседнем Восточном Тиморе в этом вот тысяча семьсот восемьдесят девятом году? Сюда и ислам-то еще, кажется, не дошел. Сергей попытался вспомнить, что было в тысяча семьсот восемьдесят девятом году, но кроме все той же Великой Французской революции ничего в голову так и не пришло. Ах да, кажется, русская армия осадила крепость Измаил, вероятно, граф Суворов его скоро возьмет штурмом. Да, в следующем году. Ладно, пусть пока будет тема занятий: «Последние новости из Парижа». Ведь им рассказ о любом событии предыдущих ста лет — тоже новость. Да еще какая! А ближайшие газеты сюда дойдут лет через сто двадцать.
Аборигенки жадно ловили каждое слово лектора-короля.
— Ладно, продолжим занятие. Слушать меня внимательно и не дремать, скоро начну спрашивать и за ошибки наказывать! Хотя с вами пока еще говорить приходится, как с попугаями. На чем я остановился? Ах, да! Вы сейчас живете в одна тысяча семьсот восемьдесят девятом году от Рождества Христова и не знаю, в каком от сотворения мира. В этом году произошло много знаменательных событий, например свершилась Великая Французская революция. Эти французы, неугомонные пьяницы и ловеласы, воодушевленные идеями свободы, равенства и братства, взяли штурмом Бастилию. Поясняю, Бастилия, дорогие дамочки, — это королевская тюрьма. Затем казнили своего короля. Про казнь короля я, наверное, зря рассказал, но, надеюсь, вы не поняли, о чем идет речь. Во Франции установилась Первая Республика, все люди стали равноправными гражданами. О французах слышали? Нет? Я так и полагал, но и это не важно. В этот же год в Соединенных Штатах Америки избран первый президент — Джордж Вашингтон. Его физиономия сейчас размещена на стодолларовой купюре. А что происходит в России? Как всегда, воюем, причем на двух фронтах: с Турцией и Швецией. Завтра пойдем дальше курсом истории. Уф... Как я много вам всего рассказал сегодня за эти пятнадцать минут.
Бабы слушали, тараща глаза, понимая только знакомые матюки, и время от времени сами вставляли словечки «билат», «пизэц». Новые, смешные, незнакомые русские выражения, которые почему-то и запоминались им в первую очередь. О том, что они нецензурные и непечатные, туземные дамы и не подозревали.
— Политинформация окончена! На следующем занятии, любезные мои мулатки, я расскажу вам об Испании. А сейчас вновь приступим к строевой подготовке. Вечером у нас занятия. Тема — изучение русского букваря.
На закате толпа переместилась на новое учебное место, ближе к морю, к сырому песку. На нем Сергей выводил прутом крупные буквы.
— Это — «А»! Буква «А». Повторяйте вслух, плутовки! А-а-а! Рисуем букву «А» и называем слово на букву «А».
А какое слово на эту букву они знают? Какой предмет? Ананасы и апельсины тут не растут. Вот акулы точно водятся. Что, выловить им из моря хищную тварь для ясности?
— Буква «А». Повторить!
— А-а-а-а, — сорок женских голосов громко продублировали звук, а еще пятьдесят или шестьдесят маленьких коричневых «сникерсов» тоже пискнули: — А-а-а.
— Теперь буква «Б»!
— Бэ-э! — повторили островитянки.
— Ставим сперва «Б», потом «А», вместе читаем слог как «БА»!
— БА!
— Два раза повторим этот слог и получим слово — БАБА!
— БАБА.
— Машка, вот ты — баба! И ты, Танька, — баба, и ты, Фэй, — баба. Все вы бестолковые, тупые бабы! Понятно? А ну, глупые гусыни, повторить! — приказал Сергей.
— Баба! — пискнула Фэй.
— Танька — баба! — произнесла смышленая Танька.
— Машка — баба, — взвизгнула следом Машка.
— Молодцы! А вы намного поумнели за последнее время! Не зря стараюсь! — Сергею все более
