уверенности его или, скажем, служебной бесцеремонности явно не хватало. Несколько вечеров он всматривался в газетный снимок, залитый кровью непутевой фотографички Вали, всматривался в телефонный номер, напечатанный под снимком и, наконец, понял, что позвонит. Не сможет не позвонить.
В красавице на снимке Андрей чувствовал какой-то надлом, не может быть у этой молодой девушки благополучной, спокойной жизни. По глазам было видно, что пережила она передряги, что доставалось ей крепко, что и при съемке грудь она обнажила чуть ли не сцепив зубы.
Может быть, Андрей все это додумывал, но знал он и то, что фантазии возникают не сами по себе, что- то за ними стоит или кто-то за ними стоит, невидимый и могущественный, что и мысли приходят к человеку не случайные что-то вызывает их из глубин его мозга. А уж если появилась в его жизни эта женщина, пусть призрачно и неосязаемо, — не случайно и это. Что-то будет, что-то должно у него с ней произойти.
Несколько месяцев общения с мудрым китайцем не прошли для Андрея зря. Не только ударам тот его научил, не только спокойствию, но и еще кое-чему, что не имело названия — Андрей стал иначе относиться к жизни вообще и к своей собственной жизни в частности. Китаец вложил в него некое равнодушие к исходу, спокойное безразличие к уходящему времени — оно все равно уйдет, его не остановить. И еще китаец убедил его в чудной мысли, с которой Андрей долго не мог согласиться — если что-то случилось, то иначе и быть не могло, что любое событие готовится некими силами, именно для этого события подбираются люди, выжидается время, создаются обстоятельства. На это могут уйти годы и годы, и, наконец, когда все готово, когда все готовы, вспыхивает некая искра, и событие взрывается. А простаки руками всплескивают — Боже, как это удивительно, как неожиданно и странно!
А иначе и быть не могло.
Такое отношение к жизни утешало и обессиливало, давало уверенность и понимание того, что от тебя мало зависит, что свершить тебе удастся только то, для чего ты предусмотрен, предназначен, но сделаешь ты это в любом случае, какие бы помехи не стояли на пути. И не удастся тебе, как бы ты не юлил, уклониться от той роли, ради которой тебя извлекли из небытия, вытолкнули на ярко освещенную сцену жизни. Поэтому будь спокоен, уверен и послушен обстоятельствам.
Еще раз проговорив все это, еще раз согласившись со всем этим, Андрей набрал номер телефона, который был указан в газете. Разговор получился настолько непривычным, диким, что он несколько раз порывался бросить трубку, но какая-то сила удерживала его и он продолжал разговаривать с женщиной, поднявшей трубку.
— Здравствуйте, — сказал Андрей несколько скованно, поскольку не знал, с кем он говорит.
— Здравствуй, мой милый, — услышал он ласковый, с хрипотцой голос. — Вот наконец-то ты и позвонил!
— Простите, — Андрей смешался, — вы, наверное, меня с кем-то путаете, я звоню первый раз.
— Тебя как зовут, любимый мой?
— Андрей...
— Я так и знала, мой мальчик... Тебе нравится имя Наташа?
— Да, нравится...
— Вот и зови меня Наташей. Как я ждала тебя, как я о тебе мечтала, ты не представляешь! Положи руку мне на грудь... Подожди, я сниму этот дурацкий лифчик... Вот сейчас положи... Тебе нравится моя грудь? Она совсем юная...
Осторожней, ты можешь уколоться о сосок... Ты в рубашке?
— Да, да...
— Я помогу тебе снять ее... Ты чувствуешь, как я расстегиваю пуговицы одну задругой? Теперь я сдергиваю с тебя рубашку и забрасываю в угол — нам она будет только мешать... О, если бы ты знал, как волнует твое тело! Ты сильный, ты молодой и красивый... Ты чувствуешь прикосновение моей груди, скажи, чувствуешь?
— Чувствую, — пробормотал Андрей, не зная, как выкрутиться из дурацкого положения, в котором оказался. Голос женщины был настолько искренним и взволнованным, что он невольно поддался гипнозу и, кажется, в самом деле ощутил прикосновение сильных, упругих сосков.
— А теперь помолчи, не говори ничего... Я расстегну пряжку твоего ремня, и моя рука скользнет к тебе, в твою темноту, в твою густоту... Ладно? Тебе так хорошо? Ты чувствуешь мою ладонь... Как там хорошо... О, какой он у тебя... Я коснусь его осторожно, возьму в руку, сожму ладонью... О... — женщина застонала, и Андрей, не выдержав, бросил трубку.
Некоторое время он сидел молча, с колотящимся сердцем, и лишь через несколько минут стал приходить в себя. Он с удивлением обнаружил, что пуговицы на его рубашке расстегнуты, что и ремень, его брючный ремень из толстой кожи висит свободно, пряжка отброшена...
— Ни фига себе, — пробормотал он и начал спешно приводить в порядок рубашку и брюки. Только сейчас он понял, по какому телефону позвонил, куда попал, с кем разговаривал, на чьи чары так неосторожно поддался. Это был телефон бюро интимных услуг. Ну, что ж, у них там наверняка есть определитель номера, и вскорости надо ожидать счет за доставленное удовольствие.
Но звонок раздался уже через минуту.
— Да! — отрывисто сказал Андрей.
— Ну что, мой мальчик, тебе было хорошо со мной? — спросил тот же голос с хрипотцой.
— Да, спасибо, — пробормотал Андрей, — Я могу задать вопрос?
— Слушаю тебя, любимый!
— Меня интересует женщина, изображенная на снимке в газете... Я бы хотел поговорить с ней.
— Она тебе понравилась? Считай, что это была она. Позвони мне как-нибудь, ладно? Меня зовут Наташа, не забудь, Андрюшенька. У тебя совершенно потрясающее тело, а твои соски я готова целовать всю ночь...
— Я тоже! — Андрей положил трубку, поняв, что так он ничего не добьется.
Пафнутьев предложил ему другой путь, более короткий, надежный и не столь авантюрный. Да и дешевле — на подобных звонках можно запросто разориться.
Уже вечерело, когда Андрей вышел из дому. Солнце село, и лужи на асфальте тут же затянулись легким хрупким ледком. Ледяные иглы как бы пронзали лужи из конца в конец и посверкивали в свете уличных фонарей. Большой дом, облицованный керамической плиткой, был недалеко, Андрей добрался до него пешком за пятнадцать минут. За это время у него сложился план действий. Надо пройтись по тому подъезду, в котором жил старик, причем выбирать квартиры, в которых обитали еще прежние хозяева, знавшие старика.
Положив фотографию в наружный карман куртки, чтобы она была под рукой, Андрей вошел в подъезд, сверив по своему списку, составленному в домоуправлении, какие квартиры ему требуются. Поколебавшись, нажал кнопку звонка на первом этаже. Дверь долго не открывали, в квартире слышалась возня, будто там готовились к отражению нападения, и, наконец, густой мужской голос произнес из-за двери:
— Кто?
— Андрей.
— Какой Андрей?! — его настороженно рассматривали в глазок, явно ожидая какой-то пакости.
— Хороший Андрей.
— А чем докажешь?
Подумав, Андрей вынул из кармана фотографию И поводил ею перед глазком.
Человек за дверью наверняка ничего не видел, но дверь приоткрыл. Правда, совсем немного да еще подстраховавшись стальной цепочкой. Это был громадный детина в растянутой тельняшке и штанах на резинке. Из-за его спины выглядывала женщина со спутанными волосами, а уже у ее подола посверкивали детские глаза.
— Ну? — сказал мужик.
Андрей молча показал фотографию.
— Порнуха? — спросил мужик, смягчаясь. — Снимки продаешь? Почем? — он протянул руку.
— Ищу эту красавицу... Ты не на грудь смотри, ты в глаза ей смотри. Она бывала в этом доме. В этом подъезде. Узнаешь?
— Грудь, вроде, знакомая, — ухмыльнулся мужик. — Где-то я видел эту грудь, может быть, даже в руках
