Дохлая луна

Девушка пугливо куталась в болото,
Ширились зловеще лягушечьи мотивы,
В рельсах колебался рыжеватый кто-то,
И укорно в буклях проходили локомотивы.
В облачные пары сквозь солнечный угар
Врезалось бешенство ветряной мазурки,
И вот я — озноенный июльский тротуар —
А женщина поцелуи кидает как окурки
Бросьте города глупые люди
Идите голые лить на солнцепеке
Пьяные вина в меха-груди
Дождь поцелуи в угли-щеки

Мы

Ле —
Зем
Зем —
Ле
Выколоть бельма пустынь
На губах каналов дредноутов улыбки поймать.
Стынь злоба
На костер разожженных созвездий взвесть
Не позволю мою одичавшую дряхлую мать.
    Дорога
    Рог
    Ада
Пьяни грузовозов храпы!
Дымящиеся ноздри вулканов хмелем расширь
Перья линяющих бросим любимым на шляпы,
Будем хвосты на боа обрубать у комет ковыляющих в ширь

«По эхам города проносят шумы…»

По эхам города проносят шумы
На топоте подошв и на громах колес,
А люди и лошади это только грумы,
Следящие линии убегающих кос.
Проносят девоньки крохотные шумики.
Ящики гула пронесет грузовоз.
Рысак прошуршит в сетчатой тунике.
Трамвай расплещет перекаты гроз.
Все на площадь сквозь туннели пассажей
Плывут каналами перекрещенных дум,
Где мордой перекошенный размалеванный сажей
На царство базаров коронован — шум

Я

По мостовой моей души
    Изъезженной
Шаги помешанных
Вьют жестких фраз пяты.
Где
Города
Повешены
И в петле облака застыли башен кривые
    Выи
Иду один рыдать, что перекрестком
Распяты
Городо —
    вые.

Несколько слов о моей жене

Морей неведомых далеким пляжем
Идет луна
    Жена моя.
Моя любовница рыжеволосая