— это хорошая подсказка. Еще раз изучите каждую страницу. Записывайте все идеи, даже самые безумные, которые придут вам в голову при чтении. Никаких консультаций; я хочу, чтобы вы сделали собственные, независимые выводы.
— А откуда вы знаете, доктор Грант, что в этих каракулях есть какой-то смысл? — спросил один из ученых.
— Потому что они принадлежат Рэлсону.
— Рэлсону? Я думал…
— Вы думали, он болен, — перебил Грант. Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть поднявшийся шум. — Знаю. Он и в самом деле заболел. Это записи человека, стоящего на пороге смерти. Больше Рэлсон ничего не сможет нам подсказать. Где-то в этих бумагах содержится решение, как создать силовое поле. Если мы не найдем его, то будем отброшены назад лет на десять.
Они принялись за работу. Прошла ночь. И еще одна. Три ночи…
Грант посмотрел на результаты и покачал головой:
— Остается только поверить вам на слово. Не могу сказать, что я понимаю все, что здесь написано.
Лоу, который в отсутствие Рэлсона считался лучшим инженером института, пожал плечами:
— Мне это тоже не до конца понятно. Если установка и сработает, почему — он не объяснил.
— Ему не хватило времени. Вы можете построить генератор по этому описанию?
— Могу попытаться.
— А не хотите посмотреть на то, что придумали другие?
— Их версии меня не убеждают.
— Надеюсь, вы все тщательно проверили? — на всякий случай спросил Грант.
— Конечно.
— И настроены прямо сейчас начать работу?
— Да. Однако должен признаться, что не слишком рассчитываю на успех.
— Я тоже.
Конструкция росла. Хэл Росс, старший механик, которого назначили начальником проекта, практически забыл про сон. В любое время дня и ночи его можно было найти на строительной площадке. Он стоял и, задумчиво глядя под ноги, почесывал свой совершенно лысый затылок.
Только в самом начале он задал несколько вопросов:
— Что это такое, доктор Лоу? Никогда не видел ничего подобного. Зачем нужна эта штука?
— Вы знаете, где находитесь, Росс. Вам хорошо известно, что здесь не принято интересоваться лишним. Пожалуйста, впредь ничего у меня не спрашивайте.
Росс больше не задавал вопросов. Однако вскоре стало ясно, что ему совсем не нравится конструкция, созданием которой он руководил. Он называл ее уродливой и неестественной. Но продолжал работать.
Однажды позвонил Блуштейн.
— Как Рэлсон? — спросил Грант.
— Не очень. Желает участвовать в испытаниях генератора силового поля.
— Наверное, это естественно, — с некоторым сомнением ответил Грант. — В конце концов, это ведь его детище.
— Мне придется приехать вместе с ним. Гранта эта перспектива не слишком обрадовала.
— Знаете, испытания могут оказаться очень опасными. Хотя пуск пробный, вы не должны забывать, что мы имеем дело с колоссальными энергиями.
— Ну, мы будем подвергаться опасности не больше, чем вы, — ответил Блуштейн.
— Хорошо. Список наблюдателей должен быть утвержден Комитетом и ФБР, я внесу вас в него.
Блуштейн огляделся по сторонам. Генератор силового поля занимал центральную часть огромной экспериментальной лаборатории, все остальное пространство было освобождено. Он не заметил соединений с резервуаром, где содержался плутоний, служивший источником энергии, но из обрывков разговоров психиатр понял — он знал, что задавать вопросы Рэлсону не следует, — что это соединение проходит под полом.
Сначала наблюдатели обошли машину, обмениваясь непонятными репликами, а потом все собрались на галерее. Блуштейн заметил по меньшей мере трех генералов и целую свиту военных чинов помельче. Психиатр предпочел остановиться в стороне, у высокого ограждения — главным образом ради Рэлсона.
— Вы уверены, что хотите остаться? — спросил Блуштейн.
В лаборатории было достаточно тепло, но Рэлсон так и не снял пальто и даже поднял воротник. Впрочем, Блуштейн сильно сомневался, что кто-либо из коллег узнает Рэлсона.
— Я останусь, — сказал физик.
Блуштейн был доволен. Ему хотелось посмотреть испытания.
В этот момент к нему кто-то обратился:
— Здравствуйте, доктор Блуштейн.
Сначала психиатр никак не мог вспомнить, кто это с ним поздоровался, но потом сообразил.
— Инспектор Дэррити!.. Что вы здесь делаете?
— То же самое, что и все остальные. — Инспектор показал на собравшихся людей. — Нет никаких шансов заставить их очистить помещение, чтобы исключить возможность несчастного случая. Однажды я стоял совсем рядом с Клаусом Фуксом[6] — вот как с вами. — Дэррити подбросил перочинный нож в воздух и привычно ловким движением поймал его.
— Да, где теперь найдешь безупречную систему безопасности? Когда человек даже не может доверять своему собственному подсознанию… Вы будете стоять рядом со мной, не так ли?
— Почему бы и нет? — Дэррити улыбнулся. — Вы ведь очень хотели попасть сюда, верно?
— Не ради себя, инспектор. Пожалуйста, уберите куда-нибудь ваш нож!
Дэррити с удивлением посмотрел на Блуштейна. Быстро убрал нож и более внимательно посмотрел на его спутника, а потом тихонько присвистнул:
— Здравствуйте, доктор Рэлсон.
— Добрый день, — хрипло ответил Рэлсон.
Блуштейна не удивила реакция Дэррити. С тех пор как Рэлсон вернулся в санаторий, он похудел на двадцать фунтов. Его лицо избороздили морщины, и оно приобрело желтоватый оттенок — теперь ученый выглядел лет на шестьдесят.
— Скоро начнется эксперимент? — спросил Блуштейн.
— Похоже, уже начинают, — ответил Дэррити.
Он повернулся и подошел к перилам заграждения. Блуштейн взял Рэлсона за локоть и попытался отвести его в сторону, но Дэррити негромко сказал:
— Оставайтесь здесь, док, я не хочу, чтобы вы бродили по лаборатории.
Блуштейн посмотрел по сторонам. На лицах застывших людей появилось выражение нетерпения и тревоги. Он узнал высокую худощавую фигуру Гранта — физик полез в карман за спичками, чтобы зажечь сигарету. Молодой человек, сидевший за пультом управления, напряженно ждал.
Послышалось негромкое гудение, и воздух наполнился слабым запахом озона.
— Смотрите! — сдавленно проговорил Рэлсон.
Блуштейн и Дэррити посмотрели в ту сторону, куда указывал палец ученого. Создалось впечатление, будто генератор начал мерцать, будто над ним поднялся нагретый воздух. Железный шар, на манер маятника, прошел через зону мерцающего воздуха.
— Он замедлился, да? — взволнованно спросил Блуштейн.
Рэлсон кивнул:
— Они измеряют высоту подъема, чтобы подсчитать потерю момента. Болваны! Я же сказал, что
