заключалось в том, что меня стали серьезно воспринимать ни всех светских мероприятиях. Женщины меня даже побаиваться. Они думали, что, глядя на них, я замечаю какие-то изъяны на их коже или волосах. Частенько меня отводила в сторону жена какого-нибудь известного политика или бизнесмена и просили ни советовать, как ей поступать с первыми морщинками или седыми волосами.
— А вот и наша гуру красоты, — смеялась Берта каждый раз, когда я входила в редакцию. И этот титул как нельзя лучше под ходил мне. Каждую неделю в своей рубрике я рассказывала женщинам, как делать себя привлекательными. Я советовала натирать локти лимонными половинками, чтобы они не темнели, или втирать вазелин в кутикулы, чтобы ногти были крепкими Сама я ничего этого не делала, только тщательно очищала кожу лица, перед тем как ложиться спать. Я работала, ходила на танцы с Джудит и Адамом, слушала пение Ирины в кафе, и мой второй год в Австралии незаметно подошел к концу. На Рождество Ирина и Виталий объявили о своей помолвке; свадьбу они собирались сыграть в ноябре следующего года. Помимо того что я все еще ужасно скучала по матери, в Австралии мне жилось прекрасно. Мне казалось, что 1952 год будет для меня лучшим годом моей жизни. Но я ошибалась. Случилось нечто такое, что снова перевернуло мой мир с ног на голову.
Однажды вечером после работы я вернулась на Поттс-пойнт и обнаружила, что никого не было дома. Я знала, что Ирина с Виталием отправились в кино. На журнальном столике лежала записки от Бетти, в которой она сообщала, что пошла мыться в баню. Они даже нарисовала карту на тот случай, если я решу присоединиться к ней. В тот день было жарко. Стоял настоящий австралийский зной. Была уже половина восьмого, но солнце все еще ярко светило на небе. Я сбросила с ног туфли и распахнула все окна и двери.
Ни балконе я увидела Розалину в китайской соломенной шляпе. Она полулежала в плетеном кресле и наслаждалась первыми дуновениями вечернего бриза с моря. С улицы доносились веселые крики детей, которые поливали друг друга из шланга.
— Вот такую погоду австралийцы и называют «тошнотворном жара», — сказала Розалина.
Я спросила, не хочет ли она лимонада.
— Спасибо. Сегодня тебе пришла телеграмма, Аня, — сообщила она. — Я положила ее на столе в кухне.
Я поспешила в кухню, теряясь в догадках, кто мог прислать мне телеграмму. Сердце радостно дрогнуло, когда я вскрыла концерт и увидела, что телеграмма была от Дэна Ричардса, моего американского друга. В послании говорилось, что он приезжает и Сидней на следующей неделе и просит встретиться с ним в консульстве во вторник в одиннадцать часов.
— Вот это да! — крикнула я, выбегая на балкон к Розалине. — Это от Дэна, моего старого друга, того, который пытался помочь нам выехать в Америку. На следующей неделе он приезжает в Сидней и хочет встретиться со мной.
Для меня не могло быть более приятной неожиданности, чем снова встретиться с Дэном. Последние два года наша переписки сводилась к тому, что мы чаще всего поздравляли друг друга с Рождеством или Пасхой и редко посылали письма. К тому времени у него уже было двое детей.
— Заморский гость! Чудесно! — воскликнула Розалина, поправляя шляпу так, чтобы лучше меня видеть. — Он приезжает с женой и детьми?
— Не знаю, — ответила я. — Наверное, да, хотя младшему всего-то пять месяцев. Вероятно, он едет сюда или отдыхать, или по работе.
Я снова прочитала телеграмму. Меня удивило, что Дэн решил послать мне именно телеграмму, а не письмо, где мог бы более подробно обо всем написать. Хотя я никогда не встречалась с его женой Полли, мне всегда ужасно хотелось ее увидеть, поэтому я надеялась, что и она приедет с ним. Дэн всегда говорил, что его супруга — энергичная и умная женщина. Я понимала, что женщине надо обладать исключительными качествами, чтобы вызвать у мужчины такое отношение к себе.
В тот день, на который была намечена встреча с Дэном, я проснулась в пять утра. Ночью я спала крепко, но, проснувшись, уже не могла оставаться в кровати ни минутой дольше — так мне не терпелось снова его увидеть. Свое лучшее летнее платье я выгладила и повесила на дверцу шкафа еще вечером. Это вишневое платье со шляпкой было одним из творений Джудит. Шляпку украшали цветы гардении. Само по себе платье было довольно простым, хотя и подчеркивало фигуру, однако шляпка придавала наряду индивидуальность. Встреча с Дэном была первым представившимся мне случаем надеть обновку. Я тихо выскользнула из кровати, чтобы не разбудить Ирину, и пошла в кухню. Там я заварила себе чай, поджарила тост с мармеладом и на цыпочках вышла на балкон, стараясь не шуметь и не разбудим Бетти, спавшую на кушетке. Честно говоря, Бетти отличалась крепким сном, и мне вряд ли удалось бы нарушить ее отдых. Едва надев пижаму и сеточку для волос, она выпадала из окружающего мира до утреннего сигнала будильника.
На улице было по-летнему зелено, вода в гавани блестела и лучах утреннего солнца. Мне не верилось, что уже через несколько часов я снова увижу Дэна Ричардса. Я закрыла глаза и представила его себе таким, каким запомнила во время культурно-языковых вечеров в Шанхае. Он был вежливым и энергичным, очень старался правильно произносить слова, которые я записала ему. Вспомнив его рыжие волосы и веснушки, я засмеялась. А каким у него была очаровательная озорная улыбка! Когда-то мне казалось, что я могла бы влюбиться в него. Эта мысль меня тоже рассмешила: хорошо, что до этого так и не дошло. Он был обаятельным человеком, но мы бы не смогли жить вместе. Кроме того, что он уже был женат и безумно любил свою жену, ему вряд ли удалось бы меня понять. Но я была рада, что мы остались хорошими друзьями. Он всегда прекрасно относился ко мне. Мне повезли, что именно Дэн поддержал меня, когда мне нужна была помощь.
В животе неприятно кольнуло. Еще одно воспоминание всплыло в памяти, как обломок затонувшего корабля, появившийся из морских пучин. Оно никак не сочеталось с приятным утренним ветерком с моря и тем ощущением полного счастья, которое я испытывала всего мгновение назад. Другой день, другой город, другое консульство… «Я ищу своего мужа». Звуки далекой канонады. Ужас в глазах людей, набившихся в коридоры. «Прошу вас, не беспокойтесь, у нас тут полнейший хаос». Китайские древности и книги, частично запакованные в коробки. Фотография мужчины, которого я любила. Мрачный изгиб рта Дэна. «Аня, это ваш муж? Дмитрий Любенский?» Готовый к отплытию корабль в порту. Из трубы валит дым. «Господи, Аня!» Дэн, который одной рукой держит мой багаж, а другой сжимает локоть, чтобы я не упала. Руки, вцепившиеся в бумаги. Ноги, подкашивающиеся от перенесенного потрясения. «Поверьте, когда- нибудь вы будете рады, что не носите фамилию этого человека».
Аня.
Мутные воды реки снова превратились в голубую поверхность гавани.
— Аня.
Ирина вышла на балкон и протягивала мне тарелку с яичницей и беконом.
— Который час? — спросила я, обернувшись к ней через плечо. Улыбка исчезла с ее лица.
— Аня, — снова позвала Ирина, и я заметила, как потемнели ее глаза. — Почему ты плачешь?
К счастью, оказалось, что американское консульство в Сиднее не имело ничего общего с тем, которое находилось в Шанхае, за исключением звездно-полосатых флагов, вывешенных при входе. Интерьер, отделанный кожей и деревом, был выдержан в деловом стиле. Охранники в форме стояли с важными и серьезными лицами. Здесь не ощущалось стремления к роскоши, как в подобном заведении в Шанхае. Дэн Ричардс уже ждал меня, сидя в кресле. Закинув ногу на ногу, он читал «Дейли телеграф». Сложенная пополам газета полностью закрывала его лицо, но я определила, что это был он, по рыжим волосам, торчащими над газетой, и длинным тонким ногам.
Я подкралась к нему и опустила сверху на газету руку.
— Нужно читать мою газету, а не конкурентов, — сказала я.
Дэн опустил газету и поднял на меня глаза; на его лице расцвела улыбка.
— Аня! — воскликнул он, вскочил с кресла, обнял меня за плечи и поцеловал в щеку. Дэн совсем не изменился и, как и раньше, был похож на большого мальчишку, хотя и стал уже отцом двоих детей. — Аня! — снова крикнул он. — Ты прекрасно выглядишь!
Охранники и регистратор покосились на него, недовольны, тем, что он нарушил спокойствие,
