Дьявольские балы

некстати лопалось по шву от бедра до талии; то контактная линза предательски выпадала из глаза; то подло рвалась очень важная бретелька; то бессовестный бумажник выскальзывал из кармана; то неожиданные спазмы напоминали о преждевременных месячных; то вдруг чужое жемчужное ожерелье, взятое «поносить», разлеталось брызгами по всему полу.

И так без конца — мелкие неприятности сплетались в кольца горя.

Бледнокожая брюнетка улыбалась, словно смакуя беду, витающую в воздухе; и упиваясь ей, может даже чувствуя вкус несчастья, девушка постоянно облизывала губы.

Вдруг она нахмурилась, поведя бровью в напряжении воли. Мальчишка, уставившийся ей в лицо, увидел жутковатое алое сверкание у висков, разлетающиеся рубиновые искры. В этот момент все повернулись к Броуди Фэрроу, который, крикнув от боли, схватился за руку, — от какого-то движения в медленном танце юноша вывихнул плечо!

Девушка в алом платье злобно ухмыльнулась.

Звякая каблучками по напольной плитке, она твердо шла по коридору к дамской комнате. И со всех сторон ее сопровождали невнятные вопли боли и досады.

Стайка школьниц кружилась в туалете перед зеркалом во всю стену. Лишь на мгновение они раскрыли рты, уставившись на поразительное платье и отметив, что хрупкая девушка задрожала, словно от холода, в душной жаркой комнате. Но их тут же отвлекла поднявшаяся суета. Началось все с того, что Эмма Рональд случайно ткнула себе в глаз кисточкой для туши. Покачнувшись, она задела стакан пунша в руке Бетани Крэндалл. Платье Бетани и платья еще трех девиц тут же оказались заляпаны в самых неподходящих местах. Атмосфера в комнате резко накалилась, когда одна из девиц с жутким зеленым пятном на груди заявила, что Бетани облила ее намеренно.

Бледная брюнетка лишь улыбнулась, порадовавшись назревающей ссоре, прошагала к самой дальней кабинке в длинной комнате и заперла за собой дверь.

Вы бы сильно удивились, узнав, зачем она заперлась в кабинке. Не побоявшись, мягко говоря, нестерильной стены, девушка прислонилась лбом к холодному металлу и плотно закрыла глаза, упершись в стену маленькими острыми кулачками.

Будь девчонки в дамской комнате не так заняты ссорой, они бы заметили красноватое сияние, тускло мерцающее сквозь щель у дверного косяка. Увы, никто даже не посмотрел.

Девушка в алом платье сжала зубы. Между ними скользнул язычок яркого пламени и прожег черные знаки в тонком слое желто-коричневой краски на стене. Девушка стала задыхаться, борясь с навалившейся незримой тяжестью, и пламя вспыхнуло ярче, скребя толстыми алыми щупальцами по холодному металлу. Огонь охватил волосы, но не опалил гладких смоляных прядей. Струйки дыма пошли из носа, а из девичьих ушей пыхнул сноп искр, когда она шепнула одно лишь слово:

— Мелисса!

Мелисса Харрис недоуменно оглянулась в танцующей толпе. Кто только что звал ее по имени? Но нет, голос прозвучал тихо, а за спиной никого. Наверное, почудилось… Мелисса вновь повернулась к своему ухажеру, пытаясь уследить за его болтовней.

И зачем она только согласилась пойти на вечер с Купером Силвердейлом? Он ведь ей совсем не нравится. Самовлюбленное ничтожество, явно себя переоценивающее. Весь вечер все хвастал да хвастал своей семьей, положением, богатством…

И вдруг снова как будто шепнули за спиной: Мелисса опять обернулась.

С другого края танцующей толпы, слишком далеко для такого тихого звука, на нее пристально смотрел Тайсон Белл. Он смотрел на Мелиссу поверх головы девушки, с которой танцевал. Мелисса тут же опустила взгляд, подрагивая всем телом и стараясь не подать виду, что ей страсть как хочется знать, с кем танцует Тайсон. Она прямо-таки заставила себя не смотреть.

Мелисса прижалась к Куперу. Да, зануда. Да, пустозвон. Но уж получше Тайсона. Да кто угодно, только не Тайсон!

Неужели? Значит, Купер для тебя лучше? Чужая мысль ворвалась в Мелиссины думы. Сама того не желая, девушка встретилась взглядом с темными глазами Тайсона под густыми ресницами.

Конечно, Купер лучше Тайсона. И неважно, что Тайсон — красавчик. Такой красоты и надо остерегаться.

Купер продолжал что-то мямлить, путаясь в словах и пытаясь привлечь внимание Мелиссы.

Вы с Купером не одного поля ягоды, — шепнул кто-то в мыслях. Мелисса потрясла головой. Голос внушал стыд, то был голос тщеславия.

Тайсону он и в подметки не годится. Помнишь, как все было?..

Мелисса изо всех сил старалась отогнать воспоминания: и ласковые глаза Тайсона, исполненные желания… и руки на ее коже, такие нежные и решительные одновременно… глубокий голос, от которого даже самые простые слова звучали лирикой… губы на кончиках ее пальцев… горячие волны, захлестывающие с головой…

Сердце забилось в страдании.

Мелисса нарочно выудила из памяти другой образ, чтобы замазать прелестные картинки. Железный кулак Тайсона внезапно бьет ее по лицу — черная пелена застилает мир; и вот она уже на полу, задыхается в собственной рвоте… боль в каждой клеточке тела…

Он извинился. Как он извинялся! И обещал. Никогда больше. И вновь кофейные глаза Тайсона… Слезы застилают взор Мелиссы, мешают видеть… Нет, эту картинку нарисовала не она сама.

Ах, она уже ищет его глаза. А он все не отводит взгляда. И брови хмуры, и на лице печаль…

Мелисса вновь содрогается.

— Ты замерзла? Наденешь мой?.. — Купер почти стянул с себя смокинг, как вдруг сообразил и замер, смущенно покраснев. — Да что я говорю, здесь такая жара, — произнес он жалким голосом, застегивая смокинг.

— Я не замерзла. — Мелисса заставила себя смотреть на его желтоватое мальчишеское лицо.

— Лаково тут как-то, — выдал вдруг Купер, и она радостно кивнула — ну хоть в чем-то они сходятся! — Можно поехать в отцовский загородный клуб. Не откажешься от десерта? Ресторан там просто чудный. Нам и столик ждать не придется. Когда они узнают, кто я такой…

Мелисса снова поплыла.

Что я здесь делаю с этим мелким выскочкой? — спросил тот же незнакомец в голове, хотя теперь незнакомец говорил ее голосом. Какое ничтожество! Ну и что, что Купер и мухи не обидит, разве главное в любви — безопасность? Мое лоно не исходит истомой, когда я смотрю на Купера. Когда смотрю на любого, кроме Тайсона… Себя не обманешь, мне его отчаянно недостает. Не любовь ли это, когда так сильно кого-то недостает?

Ох, как пожалела Мелисса, что выпила столько обжигающего пунша. Теперь все мысли путались.

Тайсон вдруг покинул свою спутницу, пересек танцзал и остановился прямо перед ней, прекрасный, широкоплечий. И посмотрел так, словно Купер был пустым местом.

— Мелисса… — Голос обжигал точно пламя, прекрасные черты искажала печаль. — Пожалуйста, Мелисса… — Он протянул ей руку, не замечая безмолвного протеста Купера.

Да, да, да, да, да! — подсказывал кто-то в голове.

И сразу нахлынули воспоминания. Затуманенный разум рванулся из последних сил…

Мелисса неуверенно кивнула.

Тайсон облегченно улыбнулся, оттеснив Купера, и заключил девушку в объятия.

Как же с ним легко! Кровь Мелиссы вспыхнула в каждой жилочке…

Готово! Раздвоенный язычок пламени обагрил светом лицо бледнокожей брюнетки в туалете. Ах, как взревело пламя! И услышали бы, услышали бы его наверняка, не будь развизжавшиеся перед зеркалом девчонки так заняты выяснением отношений.

Пламя угасло, и брюнетка глубоко вздохнула. Веки ее затрепетали и вновь опустились. Кулачки сжались так, что побелевшая кожа готова была треснуть на острых костяшках. Изящная фигурка извивалась, словно саламандра в огне. Аура страсти, решимости, воли и напряжения сил почти