Преграда у входа в канал была очень несовершенной, а их быстро движущийся корабль являлся непривычной и слишком трудной целью. Все это вместе взятое спасло галеру.
Они вышли в открытое море. Последний камень упал далеко в стороне.
Они были свободны. Преследование не заставит себя ждать, Карс это знал. Но пока что они были свободны.
Только теперь Карс начал понимать, до чего же трудно быть богом. Ему хотелось сесть на палубу и осушить кружку с вином, чтобы прийти в себя. Но вместо этого ему пришлось силой заставить себя раскатисто расхохотаться, как будто его забавляла эта история и вид этих людишек, так серьезно относящихся к пустяку.
— Эй ты, тот, кто называл себя капитаном! Возьми руль и веди корабль к Сарку!
— К Сарку? — события этой ночи были явно немилостивы к бедняге. — Господин мой Рианон, будь милостив! В Сарке нас осудили!
— Рианон защитит вас, — сказал Богхаз.
— Молчать! — прогремел Карс. — Кто ты такой, чтобы говорить за Рианона? — Богхаз испуганно съежился, и Карс добавил:
— Приведи ко мне госпожу Иваин, но вначале сними с нее цепи.
Он остановился на палубе в ожидании, спустившись по лестнице. За своей спиной он услышал стон человека с клеймом и его шепот:
— Иваин! Боги милостивые, лучше бы было умереть в Кхондоре!
Карс стоял неподвижно, и люди наблюдали за ним, не осмеливаясь заговорить, желая убить его, но боясь к нему подойти. Боясь неизвестного, дрожа при мысли о том могуществе, которое мог обрушить на них Проклятый.
Иваин подошла к нему, свободная теперь от своих пут, и поклонилась.
Он повернулся к команде и сказал:
— Однажды вы восстали против нее, следуя за варваром. Теперь того варвара, которого вы знали, больше нет, и вы снова будете служить Иваин.
Служите ей хорошо и она забудет о вашем преступлении.
Он увидел, как вспыхнули ее глаза. Она начала было протестовать, но он так посмотрел на нее, что слова застряли у нее в горле.
— Веди их, — приказал он. — На славу Сарка.
Она повиновалась. Но Карсу снова показалось, что она все еще не полностью верит в то, что он — Рианон.
Она прошла за ним в каюту и спросила, чем может быть полезна. Он покачал головой и послал Богхаза за вином. Пока тот ходил, Карс попытался утихомирить учащенное биение сердца, а она наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы.
Вино было принесено. После некоторого колебания Богхаз вышел, оставив их одних.
— Сядь, — сказал Карс, — и выпей.
Иваин придвинула низкий табурет и села, подтянув длинные ноги, стройная, как юноша, в своей черной кольчуге. Она пила и молчала.
Карс резко бросил:
— Ты все еще сомневаешься во мне?
Она вздрогнула:
— Нет, господин!
Карс рассмеялся.
— Не вздумай мне лгать. Ты, Иваин, гордая, высокомерная и умная девушка. Прекрасный сын для Сарка, несмотря на твой пол.
Ее рот скривился в горькой усмешке.
— Мой отец Горах сделал меня такой. Слабый человек без сына — должен же кто-то носить шпагу, пока он забавляется со скипетром.
— Я думаю, — сказал Карс, — что тебе это не так уж и противно.
Она улыбнулась.
— Нет. Меня никогда не тянуло к шелковым подушкам. — Внезапно она сказала:
— Но давай больше не будем говорить о моих сомнениях, господин Рианон. Я видела тебя раньше: один раз в этой каюте, когда ты убил Ссана, а другой — в пещере Мудрых, и я узнала тебя теперь.
— Не важно, сомневаешься ты или нет, Иваин. Даже варвар смог взять над тобою верх и, думаю, Рианону это удастся без труда.
Она сердито вспыхнула. Теперь ее подозрения сделались непреложным фактом — гнев выдал ее.
— Варвар не одержал надо мной победы! Он поцеловал меня, и я позволила ему насладиться поцелуем, чтобы навсегда оставить ему след на лице!
Карс кивнул, улыбаясь ей.
— И мгновение ты тоже наслаждалась им. Ведь ты женщина, Иваин, несмотря на тунику и кольчугу. А женщина всегда узнает того мужчину, который может стать ее властелином.
— Ты так думаешь? — прошептала она.
Теперь она подошла к нему, и ее красные губы были приоткрыты, как когда-то — искушающе, намеренно вызывающе.
— Я знаю, — сказал он.
— Если бы ты был только варваром и никем другим, — прошептала она, — то и могла бы я это узнать.
Ловушка не вызывала сомнений. Карс подождал, пока молчание не сделалось из напряженного тягучим. Тогда он холодно сказал:
— Вполне возможно. Но теперь я не варвар, а Рианон. И тебе пора спать.
С мрачным удовольствием он наблюдал за тем, как она отпрянула, растерянная — впервые в своей жизни.
Он сказал:
— Можешь расположиться во второй комнате.
— Да, господин, — сказала она, и на этот раз в ее голосе не было насмешки.
Она повернулась и медленно пошла к двери в комнату. Открыв ее, она замерла на пороге, и он увидел на ее лице отвращение.
— Почему ты колеблешься? — спросил он.
— Это комната-порченная, там была Змея, — сказала она. — Я бы предпочла спать на палубе.
— Странные речи, Иваин. Ссан был твоим советником, твоим другом. Я был вынужден убить его, чтобы спасти жизнь варвара, но Иваин Сарк не должна питать неприязни к своему союзнику.
— Не к моему, а к союзнику Гораха. — Она обернулась и посмотрела ему прямо в лицо, и он понял, что гнев овладел ею настолько, что она забыла об осторожности.
— Рианон ты, или не Рианон, — крикнула она, — я все равно выскажу тебе все, что было у меня все эти годы на уме. Я ненавижу твоих учеников из Кару-Дху! Я страшно ненавижу их, они мне омерзительны, а теперь — убивай меня, если хочешь!
И она вышла на палубу, хлопнув дверью.
Карс остался сидеть за столом. От нервного напряжения он дрожал с головы до ног и теперь налил себе вина, чтобы хоть немного успокоиться. С удивлением он обнаружил, что счастлив от сознания того, что Иваин так ненавидит Кару-Дху.
К полуночи ветер упал, и в течении нескольких часов галера плыла, повинуясь лишь усилиям гребцов. Она шла медленнее, чем обычно, ибо ряды гребцов поредели: среди них не было кхондов.
А на рассвете, когда горизонт заискрился крошечными золотистыми искрами, появились силуэты кораблей посланцев кхондов. Погоня приближалась.
