Пилот облегченно вздохнул и крепче сжал свой штурвал. «Мирмидоны» быстро приближались к точке перехода. Уже можно было начинать командовать своей группой, получившей сегодня позывные Альфа. И теперь он, Траусти, и есть для своего звена альфа и омега, начало и конец, но только до тех пор, пока его истребитель не разнесет на куски удачным вражеским попаданием. Сердце пилота вдруг быстро забилось, и он ощутил внутри щемящий холодок. Пора!
– Внимание, я Альфа-один. Альфа-два, три и четыре, приготовиться к прыжку!
Тонко завыл гипердвигатель. Космос вокруг засветился нереальным серебристым светом. И все исчезло. Наступила тьма.
Траусти встряхнул головой. После гиперпрыжка сознание быстро возвращалось к нему. В принципе никаких особо неприятных ощущений прыжок не доставлял. Скорее это было похоже на быстрое пробуждение ото сна, когда перед глазами еще проплывают яркие образы. Сны могли быть разные. Но Траусти часто снилось детство.
Он бросил взгляд на свой виртуальный экран. Три знакомых лица, заботливо окрашенные бортовым транспьютером в нежные зеленые тона, бессмысленно таращились на него. Союзников искусственный помощник всегда подкрашивал желтым, а о врагах сообщал предупреждающим красным цветом. Судя по всему, пилоты звена Альфа также приходили в чувство после выхода из подпространства.
«Так, – сказал себе Тарсон, – на позицию мы вышли. А где же охраняемый нами конвой?»
Он внимательно огляделся. Но на бескрайние астрометры вокруг космос был девственно пуст. Исключение составлял уныло подмигивающий издалека небольшой навигационный бакен, видимо, поставленный здесь в незапамятные времена. Ни планет, ни астероидов, ни комет, ни кораблей. Больше ни одного материального объекта в зоне досягаемости локатора. Траусти забеспокоился.
Может, что-нибудь случилось с голографической пленкой, которой было закрыто бронестекло его машины изнутри? Опытные пилоты говорили, что иногда после близкого разрыва ракеты или плазменного разряда она теряет свои свойства и больше не передает на стекла кабины визуальной информации со сканеров корабля. Мол, космос в эти секунды теряет девяносто девять процентов своей привлекательности.
Он посмотрел на экран радара. Нет, ни зрение, ни пленка его не обманывали. На радаре не было ничего, кроме его звена «Мирмидонов», идущих за его машиной правым клином.
Он включил интерком и осторожно прокашлялся.
– Звену Альфа, – Траусти старался соответствовать роли опытного командира. – В районе выхода конвоя транспортов не обнаружено. – Он замялся. – И… и что делать будем? – вдруг неожиданно для себя закончил он.
Альфа-два, он же Алекс, незамедлительно пришел на помощь.
– А ты координаты точки выхода проверил, может, мы вовсе не там, где нам надо? – предположил он.
– За кого ты меня принимаешь, – почти с обидой сказал Тарсон, торопливо сверяя данные на транспьютере, – все верно, вон и бакен недалеко. А вот где конвой? Нам же ясно сообщили перед вылетом: встретить четыре транспорта класса «Сатис», довести их до точки рандеву с «Псамтиком» и вернуться домой.
– Может, свяжемся с базой? – предложил Альфа-четыре, Рони Томальски.
Траусти несколько секунд раздумывал над этим предложением. В первом же самостоятельном вылете надоедать командованию по каналу мгновенной связи, демаскируя при этом местоположение группы для возможного противника?
– Нет, пока это исключено, – твердо сказал он, – нам дали задание встретить транспорты в этой точке, и мы их будем здесь встречать. Группе, перевести турбины на холостой ход, – он потянулся рукой к управляющей панели.
– Все нормально командир, – вдруг сообщил Алекс, – пошли всплески. Смотрите! Вон они вывалились. Опаздывают сегодня наши парни.
Тарсон с облегчением посмотрел на радар, запульсировавший желтыми значками союзных транспортов. Но спокойствие мигом слетело с него, когда с бортового транспьютера начали поступать первые данные по прибывшим кораблям.
Траусти наклонился вперед, не веря своим глазам. «Вот это да! Что же с ними случилось?» – ошеломленно подумал он.
Впереди, в нескольких астрометрах медленно двигались два транспорта класса «Сатис». Только два, а не четыре. И они оба были тяжело повреждены. Бортовая система истребителя быстро сканировала разрушения: разбитые турели, пробоины в бортах, поврежденное навигационное оборудование. Даже визуально было видно, как выгнуло взрывом верхнюю палубу ближайшего корабля. Неказистые, но крепкие «Сатисы» и в целом-то виде больше походили на коробку из-под обуви, заброшенную в космос, теперь же складывалось впечатление, что по ним вдобавок прошлись астродесантники своими крепкими магнитными башмаками. А вокруг полуразбитых транспортников, как над цветами на поляне, метались диковинными бабочками два истребителя «Серапис», приданные в охранение конвою. Только два, хотя полное звено у Васулы и у землян всегда составляло четыре корабля.
Мысли Траусти хаотически запрыгали. «Это что, взорвался транспортируемый энергоблок на корабле, а потом детонировали реакторы? Глупости. Истребители, может быть, и снесло, случись они рядом. А куда делось сразу два «Сатиса»? Это же живучие коробки, у них защита по классу це один, легко бронированные корабли. Стоп! Стоп! Стоп! Это не самодетонация». В горле у него вдруг пересохло. «Да это же война. Их атаковали. Значит, рейдерские корабли Нео Терры уже где-то здесь, в системе Веги. Здесь только что был бой!»
Он рванулся к панели управления:
– Вызываю конвой, вызываю конвой. Звено Альфа, группа пятьдесят три, мы в точке рандеву. Сообщите обстановку.
Через несколько секунд, показавшихся ему вечностью, на экране перед ним появился мерцающий облик пилота союзников. Ящерица в шлеме и противоперегрузочном костюме. Тонкие губы зашевелились, показывая ряд одинаковых мелких заостренных зубов. Голос его был похож на шелест опавших листьев в лесу.
– Говорит звено Эпсилон. Мы потеряли два транспорта и два истребителя после атаки мятежников. Имеем тяжелые повреждения. Зафиксированы множественные подпространственные всплески. –
