взлетели на воздух, нефть хлынула на палубу. Вспыхнул пожар. Объятый пламенем морской разбойник пустился наутек. А на «Соколе» снова принялись за ремонт рулевой машины.
За смелые действия судно было отмечено в приказе военного министерства. В течение двух недель газеты всех стран мира писали о грузовом пароходе и его команде, печатали фотоснимки отважных моряков. Художники и карикатуристы всячески обыгрывали образ бесстрашного сокола, вонзающего когти в змею, которая символизировала немецкий рейдер.
С окончанием войны серую военную краску на «Соколе» заменили черной, и он опять стал обычным торговым пароходом. И вот теперь он входил в сан-францисскую гавань, проделав рейс из Нью-Йорка через Панамский канал за двадцать одни сутки. В трюмах его было пусто. В нью-йоркской конторе пароходной компании капитан получил приказ следовать с балластом в Сан-Франциско и принять там на борт некий груз, порт назначения которого ему тоже пока не сообщили. Все это капитану предстояло узнать на месте.
Стоя на левом крыле капитанского мостика, Роберт Бивер вводил свое судно в порт. Бывалый моряк, сорок лет проплававший на торговых судах, Бивер был капитаном «Сокола» около года. Когда-то в молодости, едва получив диплом капитана, Роберт Бивер приобрел собственную шхуну и, курсируя между южными островами Тихого океана, вел бойкую торговлю копрой. Но шхуна разбилась на рифах во время урагана, и на этом его карьера судовладельца окончилась. За недолгий срок пребывания на «Соколе» Бивер создал себе в глазах хозяев репутацию верного служаки. Из всех пароходов, принадлежавших этой компании, «Сокол» стал самым дешевым в эксплуатации. Расходы по ремонту двигателей и механизмов были умеренными и сравнительно редкими. Если механики не справлялись с работой, Бивер немедленно выгонял их и нанимал других. Если у кочегаров уходило слишком много топлива, он ругах их на все корки, а заметив нарушение вторично, говорил: «На следующей стоянке пакуй свои пожитки!» Бивер выгадывал на чем только мог и в особенности на желудках команды. Старшему стюарду он приказывал покупать мясо самых низших сортов. Полуголодный человек работает усерднее, чем сытый, — таково было убеждение Бивера.
Однажды во время рейса в Южную Америку он, придравшись к какой-то мелочи, привязал кочегара- панамца к мачте и, верный духу капитана Блая[1], исхлестал его плеткой до полусмерти. Бивера привлекли к суду, но он сумел выкрутиться, заявив, будто кочегар замахнулся на него лопатой.
После этого случая кто-то окрестил Бивера «капитан Плетка», и эта кличка так и прилипла к нему. Но пароходная компания дорожила Бивером. За свою преданность он всегда мог рассчитывать на самые прибыльные рейсы, на самый выгодный груз. Потому-то, следуя на сей раз в Сан-Франциско, он не очень ломал себе голову над тем, что означает вся эта загадочность и какой груз ему предстоит принять. Бивер всегда считал, что начальство исполнено мудрости и печется об его интересах. А у себя на судне он хозяин, в его дела никто не вмешивается, и это — главное. Да и платят ему вовремя. А о рейсах и грузах пусть заботится начальство. Стало быть, нечего гадать, зачем его посылают в Сан-Франциско: вот уже порт, и здесь ему все скажут. Тем временем «Сокол» подходил к причалу.
— Право руля! — скомандовал капитан.
— Есть право руля! — ответил рулевой и медленно повернул штурвал.
Третий помощник Джон Хомер, стоя у машинного телеграфа, подавал команды вниз, в машинное отделение.
— Эй, Хомер, тихий ход! — крикнул капитан.
— Есть тихий ход, сэр!
Судно прижималось к стенке причала.
— Сандерс! — заорал капитан старшему помощнику, тот стоял на носу с матросами, державшими наготове швартовы. — Какого черта вы там ждете? Подавайте концы! Или, может, мне за вас бросить?
Сконфуженный грубым окриком в присутствии подчиненных, Сандерс крикнул стоявшему у борта матросу:
— Подавай!
Раскручиваясь, полетел конец, на причале его поймали. Затем второй помощник Купермен, наблюдавший за продвижением кормовой части судна, скомандовал матросам подать кормовые концы. Через несколько минут «Сокол» пришвартовался.
В последний раз оглядев судно, капитан Бивер приказал помощнику дать в машинное отделение команду остановить двигатели. Просигналив вниз, тот отправился в штурманскую рубку и записал в вахтенном журнале: «Двигатели остановлены в 8.45». Потом вышел из рубки и, подозвав судового плотника Кнута Нельсона и матроса О'Райли, велел им подать трап и закрепить сетку. Нельсон уже поднимался на палубу, когда навстречу ему вылетел — плащ внакидку — матрос Джек Мартин.
— Куда тебя несет? — удивился Нельсон.
— Нельзя ли без дурацких вопросов?
— Что, не терпится?
— А тебе-то что? Ну, не терпится.
— Уж так она заждалась! — засмеялся Нельсон.
— Четыре месяца — не шутка. Заждалась.
— А как ее зовут, твою новую зазнобу? Луиза, Мэри, Элен?
— Не угадал. Сузи. Да я же тебе о ней рассказывал.
— Ты мне о стольких рассказывал, всех и не упомнишь!
— Завидуешь, приятель! Или решил сыграть роль строгого папаши?
— Эх, Джек, если б я тебя не знал, я сказал бы: пустая у тебя башка!
Мартин посмотрел на Нельсона.
— Это тебе только кажется, будто ты меня знаешь!
— Нет, знаю все-таки. Как-никак — на третьей посудине вместе ходим. Ну, а за этот рейс я изучил тебя, пожалуй, лучше, чем свой фуганок.
— Хорошенькое сравнение! Я тебе, Нельсон, не фуганок! Агитируй кого хочешь, а меня твоими бредовыми политическими идеями не проймешь. Я, брат, тоже тебя изучил.
Оба засмеялись, и Нельсон потрепал Мартина по плечу.
— Ступай, а то как бы не охладела к тебе твоя девчонка.
— Не бойся, не охладеет. Я предупредил ее, она ждет.
— Хвастун ты, Джек! По совести сказать, ты славный малый, только дурачина!
— Это я тоже слышал: дурачина, хоть и с образованием. И так далее, и тому подобное. Ну, пока! — И Мартин зашагал по длинному причалу. У ворот ему попались навстречу двое хорошо одетых мужчин, один из них держал в руке портфель. Посторонившись и пропустив их на причал, Мартин вышел на улицу и окликнул проезжавшее такси.
А те двое направились к «Соколу» и, осмотревшись по сторонам, стали осторожно подниматься по трапу. На палубе стоял матрос. Это был Нельсон.
— Где можно видеть капитана? — спросил один из незнакомцев.
— Он у себя в каюте, сэр!
Стук в дверь заставил капитана Бивера вскочить. Он отворил и, увидев пришедших, узнал в одном из них Уоррена Коллинза, представителя пароходной компании на Восточном побережье.
— Прошу вас, господа, — сказал капитан, жестом предлагая им войти. — Располагайтесь. Вот уж, право, не ожидал увидеть вас здесь, мистер Коллинз. Ведь три недели тому назад в Нью-Йорке вы благословили меня в путь.
— Как видите, пришлось приехать, — ответил Коллинз. — Капитан Бивер, разрешите представить вас мистеру Мэтьюзу, сотруднику государственного департамента.
С видом радушного хозяина Бивер пожал обоим руки.
— Разговор будет конфиденциальным, — проговорил Коллинз.
— Понимаю, сэр!
Капитан захлопнул иллюминатор, запер дверь на ключ и вернулся на свое место за письменным столом.
