— Скажите, Крауз... Дело Иванны Ставничей вел Энгель?
— И Энгель, и Альфред Дитц,— услужливо ответил Крауз.— О, это было крупное дело Ставничей! Я не мог им непосредственно заниматься, потому что мне была поручена разработка деятельности «Народной гвардии Ивана Франко».
— Но вы сами хорошо знаете подробности дела Ставничей?
— Яволь! — Крауз привстал и щелкнул каблуками. Такое открытие было для меня неожиданностью. Думалось, Крауз будет запираться, сваливать все на других своих коллег, говорить, что ему неизвестна подлинная фамилия девушки, носившей сутану. А он проявлял полную готовность рассказать все, что связано с трагической судьбой Иванны — дочери Теодозия Ставничего.
ГЕРЕТЕ НУЖНА ЖЕНА
Еще в то время когда Питер Христиан Крауз вылавливал коммунистов в огромном портовом Гамбурге и тайно готовил шпионов для засылки их в Польшу, отец Теодозий сидел на приходстве в селе Тулиголовы, вблизи реки Сан. Его парафия[3] была расположена рядом с причудливой деревянной церквушкой бойковской архитектуры. Окруженная смереками — пихтами, уже много лет простояла эта церковь на окраине местечка, рядом с приходским каменным домом, где жили Ставничие.
Была у вдовца Ставничего единственная и любимая им дочь Иванна, смуглая девушка с умными глубокими глазами и нравом открытым, простым и честным. Иванна с
отличием окончила гимназию в Перемышле, несколько раз безуспешно пыталась пробиться в Львовский университет, названный именем короля Яна Казимира. Ей вежливо отвечали, что все места уже заполнены. Но Иванна прекрасно понимала, в чем заключалась подлинная причина отказа. Правительство довоенной Польши вовсе не было заинтересовано давать высшее образование украинцам, которых оно презрительно называло «хлопами». Украинцы побогаче уезжали учиться кто в Чехословакию, кто в Вену, кто во Францию.
Приход же отца Теодозия был бедным, село небольшое, полунищее, недаром и звалось оно Тулиголовы. Послать дочку за границу у Ставничего никакой возможности не было. Надо было отбросить мечту о том, чтобы стать врачом, педагогом или агрономом. Оставалась у Иванны одна доля — замужество.
Всем в округе было понятно, что такая красивая и смышленая девушка, как Иванна, не засидится долго в невестах. И действительно. Роман Герета, семинарист из Львова, уроженец соседнего села Нижние Перетоки, сын тамошнего униатского священника, стал частым гостем па-рафии отца Теодозия. Высокий, стройный, настоящий под-карпатский «легинь», как звали здесь красивых парубков, Роман Герета большую часть своих каникул проводил в Тулиголовах. Несмотря на то что и его отец был священником и села их стояли почти впритык друг к другу, богослов Роман охотнее помогал править службу отцу Теодозию, часто дирижировал там сельским хором, выполнял обязанности регента маленькой деревянной сельской церквушки. Когда Ставничему нездоровилось, Герета читал за него вслух Евангелие, продавал и тушил свечи, помогал вести церковные книги, регистрируя рождения, свадьбы и похороны прихожан.
Было очевидно: Роман всеми силами старается завоевать симпатии старого священника и таким путем добиться расположения дочери. Герета рассказывал отцу Теодозию, как благосклонно относится к нему глава всей униатской церкви в Западной Украине, седобородый «князь церкви», митрополит и граф Андрей Шептицкий. Он намекал Теодозию, что митрополит даст ему после окончания семинарии богатый приход где-либо под Львовом, а не в такой дыре, как нищие Тулиголовы.
Когда же Роман Герета оставался наедине с Иванной, он заглядывал в ее темные глубокие глаза, напевал под гитару украинские песни.
А однажды он послал Иванне из Львова стихотворение, .написанное им на отличной веленевой бумаге ровным номерком прилежного семинариста.
Иванну растрогало это стихотворение об одинокой смереке-пихте, с которой Роман сравнивал себя. Молодой богослов, которого она про себя тайно называла «мій Ромцю», оказывается, еще и поэт. Где было знать доверчивой девушке, что Ромцю совсем не так простодушен, как ей казалось. И меньше всего она могла предполагать, что еще на ртором курсе семипарии Герета был принят в тайную организацию украинских фашистов — ОУН, руководимую из Гитлеровского Берлина, что вперемежку с чтением Евангелия и других священных книг Роман по ночам штудирует «евангелие» Адольфа Гитлера — «Майн Кампф». Свято веря проповедям Шептицкого, что «никакого фашизма в природе нет», «поэт» учился у этого седобородого пророка лютой ненависти к коммунизму.
Роман заканчивал духовную семинарию. Ему давалось несколько месяцев на подыскание достойной для священника невесты, а затем предстояло рукоположение. Если он, по законам униатской церкви, подчиненной Ватикану, за это короткое время не подыщет суженую, на всю жизнь оставаться ему одиноким, неженатым попом-«целебсом». Правда, поповен, желающих выйти замуж, в деканате было немало, но Роману приглянулась именно Иванна.
Иванна не выдержала натиска и к концу летних каникул дала согласие стать женой Гереты. Но тут случилось непредвиденное. Первого сентября 1939 года гитлеровские танки и самолеты рванулись на Польшу.
Перемахнув через Сан, они уже дошли до окраин Львова, когда с Востока, ломая старые кордоны, на помощь западным украинцам и белорусам двинулась Красная Армия. Немцы вынуждены были попятиться за Буг и Сан. Две трети древнего Перемышля заняли советские войска, и Иванна с подругами ездила из Тулиголов встречать освободителей.
Там-то, в Перемышле, на митинге услышала Иванна, что во Львове создается новый украинский университет, куда широко открыт доступ украинской молодежи. Услышала Иванна эту весть и тут же, на почтамте, написала заявление во Львов. Она писала, как отказывали ей в приеме в университете имени Яна Казимира, несмотря на то что гимназию она окончила с золотой медалью, просила на этот раз, коль скоро «университет открыт для народа», отнестись к ее просьбе внимательно. Первый раз клеила Иванна на конверт две красивые советские марки, первый раз получала она квитанцию на украинском языке; не чуя под собою от радости ног, бродила она по аллеям парка королевы Ядвиги и прислушивалась, как на другом берегу реки, в Засанье, немецкие солдаты пели под аккомпанемент окарино песенку из фильма «Голубой Ангел» известную «Лили Марлен».
ПИСЬМО ИЗ ЛЬВОВА
О своих планах Иванна не сказала дома ни отцу, ни встревоженному приходом советских войск
