— Ну как, помогает? — спросил Джеррард некоторое время спустя. Они сидели с большими рюмками виски в шумной и безвкусно обставленной кенсингтонской пивной неподалеку от универмага.
— Еще бы! — ответила Анна и осторожно потрогала плечо. — Только вот побаливает сильнее, чем раньше…
— Где вы живете?
— Рядом, буквально за углом. — Она подняла на него глаза. — Да вы же у нас были!..
— Совсем запамятовал. Ладно, отвезу вас домой.
— Право же, мне совсем не так плохо.
— Судить об этом буду я, договорились? — улыбнулся Джеррард. — Ведь я врач, — добавил он притворно напыщенным тоном.
— Ах, доктор, прошу меня извинить. Тогда пойдем?
Она поднялась, и они направились к выходу.
— Машина на стоянке через дорогу, — сказал Джеррард.
Миновав вереницу узких улочек, они затормозили у большого ультрасовременного жилого дома на Кромвел-роуд.
— Все эти новые кварталы для меня на одно лицо, — заметил Джеррард.
— Благодарю покорно…
Ее квартира выглядела теперь иной, чем прежде. Когда Джеррард был здесь в первый раз, еще не опомнившись после перелета, обстановка показалась ему располагающей и уютной. Теперь впечатление изменилось. «Должно быть, все зависит от настроения», — подумал Джеррард. Тогда ему хотелось ощутить в этом доме тепло. А теперь и кожаная кушетка, и мозаичный кофейный столик у камина будто выросли в размерах, став какими-то громоздкими и претенциозными. И кладка самого камина выпирала в стороны куда больше чем нужно. Все было слишком богатым, сделанным напоказ и лишенным изысканности.
— Разрешите, я вас осмотрю.
Она принялась расстегивать пуговицы жакета.
Плечи у Анны были уже и тоньше, чем казались под одеждой. На левом плече багровел солидный синяк, но кожа осталась неповрежденной. Он осторожно ощупал ее плечо и руку.
— Так не больно?
Он поднял ей руку вверх до уровня плеча.
— Нет, — ответила она, — не больно.
Он поднял руку еще выше.
— А так?
Она вздрогнула.
— Больно. Вы думаете, трещина?
— Нет, не думаю, хоть и не могу утверждать с полной уверенностью. Советую сделать снимок, просто ради собственного спокойствия. — Он встал. — Ладно, с профессиональными обязанностями покончено. Можете одеваться.
Анна, не скрывая улыбки, набросила жакет на плечи. К своему смущению, он заметил, что она вовсе не носит лифчика. Заметил он и красную метку на шее. Она перехватила его взгляд и поспешно застегнула жакет.
— А это откуда? — спросил он.
Анна смутилась. Завязав шейный платок, она даже заправила его под воротник.
— Старые раны…
— Ну, не такие уж старые, — не согласился Джеррард. Внезапно до него дошло, что это может значить, и он обругал себя за наивность. След поцелуя, и довольно свежий. «Дисквалифицировался ты во всех отношениях», — сказал он себе и порывисто поднялся с дивана.
— Поеду-ка я обратно к Баррету и узнаю, что там обнаружил Эспайнел. Надо забрать эти шестеренки в лабораторию. Я в них не разбираюсь, ведь я же не химик…
— А может быть, вы задержитесь еще чуть-чуть, выпьете рюмочку? — Она взглянула на него в упор. — Право же, я очень вам признательна… доктор.
— Нельзя же оставлять бедного парня в неведении о том, что с вами приключилось. Он, верно, решил уже, что вы в больнице. Я лучше поеду.
— Я тоже хочу узнать, что там такое. Сообщите мне, не сочтите за труд, как только сами узнаете.
— Разумеется, сообщу, но разве… Вы же узнаете и без меня…
— Вы имеете в виду — от мужа? — уточнила Анна. — Он слишком занят… Пожалуйста, не забудьте позвонить мне.
— Ну, что ж, пожалуй, тут действительно есть о чем написать.
— «Взбесившийся робот в переполненном торговом зале», — усмехнулась Анна. — Это не мое амплуа. Нет, я хочу знать подробности из-за того, к чему мы причастны, — из-за аминостирена…
Джеррард замялся на пороге.
— Я позвоню. Всего доброго…
По пути к лифту он старался понять, откуда берется в ней такая сила, что он заикается и чувствует себя дураком. Ему стало досадно, а тут еще и лифт никак не приходил, и он сбежал по лестнице бегом, вымещая эту досаду на себе.
Когда он вновь добрался до отдела игрушек, универмаг уже закрывался, последних покупателей вежливо, а иногда и не очень вежливо выпроваживали вон. Продавцы, подсчитывая выручку, толпились у касс. Эспайнела он нашел в помещении панорамы; неподалеку на козлах распростерлась фигура робота.
— Вещественное доказательство номер один, — объявил Эспайнел, указывая на извлеченные из поверженного робота детали.
Джеррард с интересом взглянул на них. Пластмасса несомненно размягчилась по краям, а в одном месте ее поверхность казалась липкой.
— Это лучше отправить в лабораторию.
Джеррард достал из портфеля коробочку и пинцетом собрал в нее шестеренки. Положив коробочку обратно в портфель, он поинтересовался:
— Что же вы теперь намерены делать?
— Придется, наверное, опять перейти на металлические шестерни. Чертовское невезение! Их надо вытачивать на заказ — а это займет уйму времени…
— Видели вы когда-нибудь раньше подобное размягчение?
— Как вам сказать, — ответил Эспайнел, — я ведь здесь не работаю, но я спрашивал у местных ремонтников. Они такого не встречали.
Джеррард кивнул и взял свой портфель, собираясь уйти. Эспайнел тронул его за локоть.
— Передайте, пожалуйста, мои извинения Анне. То есть миссис Креймер…
— Хорошо, передам. Вы давно с ней знакомы?
Джеррард опять почувствовал смутное раздражение. Что за беда с такими женщинами: их обаяние никого не минует, как грипп в январе.
— Она была на открытии нашей панорамы. Я читал, что она написала. Для женщины это, знаете ли, совсем неплохо…
— Да, мне говорили, — ответил Джеррард. — Мы с вами еще свяжемся…
Он шел по опустевшим отделам, преследуемый гудением пылесосов — начиналась уборка. На прилавки были уже наброшены чехлы, и универмаг походил на гигантскую обшарпанную пепельницу.
3
Лайонел Слейтер проснулся как от толчка и тут же натянул поверх головы одеяло, чтобы спрятаться от холодного воздуха спальни. Он хотел еще минутку понежиться в постели, но им уже овладело смутное беспокойство: предстоящий день сулил что-то неприятное, что-то скверное, словно продолжение какого-то
